Морской змей. Татьяна Воронцова
кремом и картой автомобильных дорог, а потом в течение нескольких дней пропускаешь по глоточку на сон грядущий, пока бутылка не покажет дно и не придет время отправляться за следующей. Лиза улыбнулась и закрыла глаза. Ей, как и остальным, тоже не хотелось ни двигаться, ни думать, ни говорить.
Хотя, может, и стоило бы. Разогнать эту странную эйфорию и подумать о каких-нибудь важных и серьезных вещах, например, о возвращении домой (рано или поздно придется же это сделать, правда?), о предстоящей покупке скромной однокомнатной квартиры где-нибудь в Южном Бутово (не все же сидеть на голове у родителей), об устройстве на работу, об этом новом, нарисовавшемся перед самым отъездом, поклоннике с непонятным социальным статусом. Об ОЧЕНЬ серьезных вещах – о да!..
Или уж не морочить себе голову, сделать еще глоточек, посмотреть на заласканную средиземноморским солнцем женщину с медовой кожей и волосами цвета ночи, на мужчину, стройного и элегантного, чей взгляд способен растопить даже самое ледяное сердце… Посмотреть повнимательнее и запомнить их навсегда. Вот такими – прекрасными и безмятежными, как боги.
Венсан сидит, повернувшись боком к круглому пластиковому столику, положив ногу на ногу, левой рукой небрежно придерживая стоящий на колене стакан. Он выглядит счастливым и умиротворенным, как праведник, чьи молитвы были услышаны. В правой руке, локоть которой лежит на краю стола, дымится сигарета.
Джемма отрешенно смотрит на книгу, лежащую перед ней просто в качестве предмета, дополняющего натюрморт. Бутылка бренди, стакан, пепельница, книга. Досуг богемы. Впрочем, богемную жизнь, как правило, сопровождает нищета…
– Джемма, любовь моя! – Венсан потянулся к бутылке. – Еще глоточек?
Та глубоко вздохнула, как человек, пробуждающийся от сна.
– Да, пожалуй. – И повернулась к Лизе: – Тебе тоже?.. О господи, Венсан, ты только посмотри: эта швабра уже пьяная в стельку!
– Я не пьяная! – запротестовала Лиза. – Я не…
И тут в кармане у нее зазвонил телефон. При тусклом свете садового фонаря, вокруг которого плясали мошки, Лиза взглянула на дисплей, и ей стало худо. «Вот опять… Что ему нужно? Прошло два года. За два года можно было уже десять раз жениться или хотя бы найти себе подходящую даму сердца… новую дуру, которая согласилась бы терпеть все его закидоны… После того как я оказалась самой жуткой стервой из всех, каких ему когда-либо доводилось встречать, КАКОГО ЧЕРТА ЕМУ ОТ МЕНЯ НУЖНО?»
Прищурившись, Джемма внимательно наблюдала за тем, как Лиза борется с желанием расколотить свой мобильник о каменную стену дома. Венсан как ни в чем не бывало разливал напитки. Наконец трезвон прекратился.
– Почему двенадцать? – шепотом спросила Лиза, глядя на свой наполненный на четверть стакан.
– Что? – удивился Венсан.
– Почему голова змея на гностических геммах увенчана двенадцатилучевой короной?
– Ну, это своего рода традиция, – ответил он неторопливо, краем глаза поглядывая