Дни Самайна. Татьяна Воронцова
с улицы, минуя входную дверь. Разве что Бэтмен. Или…
Как-то раз поспорил Энгус с Триатом, сыном Фебала из народа Фир-Болг. Вместе с Энгусом растил его Мидир, и немногим Триат уступал сыну Дагды. В ту пору думал Энгус, что приходится Мидиру сыном и в наследство получит королевскую власть над Сид-Бри-Лейт.
И вот, заговорил Энгус с Триатом, а тот ответил:
– Негоже мне разговаривать с подкидышем, который не знает своего отца и своей матери.
В слезах и в печали пошел тогда Энгус к Мидиру.
– Что с тобой? – спросил Мидир.
– Позором покрыл меня Триат, оттого что не знаю я своего отца и своей матери.
– Есть у тебя отец и мать, – ответил Мидир.
– Скажи мне, кто же они?
– Пора сказать, – согласился Мидир. – Отец твой – Эохайд Оллатар, прозываемый Дагда. А мать – Боанн, супруга Элкмара из Бруга. Я, Мидир из Бри-Лейт, вырастил и воспитал тебя вдали от Элкмара, дабы не пал на него позор из-за сына Боанн, зачатого в его отсутствие.
– Пойдем же скорее, – сказал Энгус. – И пусть признает меня отец, ибо негоже сыну Дагды сносить поношения от Фир-Болг.
Отправились они в путь и вскоре прибыли к Уснех Миде в самом центре Ирландии, ибо там было жилище Дагды, от которого на равную меру расстилалась ирландская земля на юг и на север, на запад и на восток.
Полуденное солнце, сделавшись неожиданно жарким, заставило Дэймона скинуть куртку. Анна медленно прошлась взглядом по его фигуре. Белая футболка, джинсы – пожалуй, более раздетым она его еще не видела.
Ну и ну! На правой руке выше локтя чернела татуировка. Толстое суковатое колесо с восемью спицами. Живое, контрастное, выполненное, несомненно, профессионалом. Колесо и загадочная надпись причудливым шрифтом.
Позабыв о приличиях, почти не контролируя своих действий, Анна протянула руку и коснулась смуглого татуированного плеча. Подняла глаза, собираясь задать вопрос, и увидела, что Дэймон смотрит на нее в упор, не мигая.
– Раб Колеса, – произнес он вполголоса.
– Что?
– Ты ведь это хотела узнать? Что означает надпись?
Анна молчит, стараясь не прислушиваться к его дыханию, не считать удары его сердца. Труднее всего не замечать его взгляда. Оба глаза – живой и мертвый – просвечивают ее лучами рентгена, вызывая колючую дрожь в позвоночнике.
– Так вот, она означает: Раб Колеса.
Предплечье также украшено татуировкой. Длинная черная черта от запястья до локтя, перечеркнутая множеством коротких – огамическое письмо[18].
– А здесь что написано?
– Этого я сказать не могу.
– Не можешь, потому что не знаешь?
Дэймон располагается на травке под деревом и лезет в карман за сигаретами. Вот артист! Он сидит, прислонившись спиной к стволу, вытянув длинные ноги, щурясь на солнце.
– Не могу, потому что знаю слишком хорошо.
Заметив, что Анна нерешительно переступает с ноги на ногу, он расстилает