P.S. Я тебя ненавижу!. Елена Усачева
прищур, взгляд из-под бровей, сейчас испепелит.
– Да пошел ты!
Надо было идти дальше. И ухитриться взять ручку?
– Сама иди!
И тут он толкнул ее. Чего никогда раньше не делал. Они могли препираться. Они могли рвать друг у друга вешалки на одежде, ломать вещи, но не дрались.
Эля задом налетела на его парту, отклонилась назад, удерживая равновесие, смахнула на пол учебник с ручками и тетрадями.
– На ногах не стоишь, а туда же! – скривился Сашка, нагибаясь.
Она присела раньше. Схватила тяжелую металлическую ручку. Максимихин перехватил учебник.
– Придурок, – прошептала, пряча добычу в рукав.
Половина дела была сделана.
– Это что за потасовка? – с запозданием решила вмешаться математичка. – Сухова, про уборку не забыла?
– Сейчас, – буркнула Эля, пытаясь унять дрожь в руках. – Мамонты разбегутся, и я подмету.
– Ты хочешь подмести весь класс?
Математичка растерянно глянула на свое разгромленное царство. Эля готова была возразить, но вдруг поняла – вот он, выход!
– Могу и весь, – сказала, обводя предстоящее поле боя взглядом. – Только надо, чтобы все ушли.
И начала стремительно краснеть. Сейчас ее с этой инициативой пошлют куда подальше, и все провалится.
– Армия уборщиц в действии! – крикнул Сашка
Не глядя, он засовывал учебник с тетрадям в рюкзак. Ему интересней было смотреть, как краснеет Сухова.
– И ко мне домой придешь убираться? У Дроновой шуршала по хозяйству, а у меня еще нет!
– Перетопчешься, – прошептала Эля, отправляясь за шваброй.
Она бы у него убралась. Так убралась, мало бы не показалось. И шваброй. И веником. И мокрой тряпкой.
Народ, похихикивая, выбирался в коридор. Сашка стоял. Взирал на нее с высоты своих без малого двух метров. Чего ждал? Эля прошла мимо Алки:
– Забери своего. Меньше грязи будет.
– Это еще неизвестно, от кого грязи больше, – разозлилась Дронова.
Они не разговаривали со дня рождения. Да и о чем им говорить? Что Алка променяла дружбу на кривозубую улыбку?
– А можно, я одна здесь буду убираться? – Алка застыла перед доской, картинно опершись на швабру.
Учительница смотрела на нее с тревогой.
– Эля, у тебя все хорошо? Дома?
– Дома у меня особенно хорошо! – Эля потопала в конец класса, по ходу переворачивая стулья. – У меня вообще все отлично!
Под партой лежал Максимихинский дневник. Чудненько! Вот взять его сейчас и забросить за батарею. Пускай потом носится, восстанавливает оценки. Но все это было как-то по-детски, глупо.
– Забыл! – показала она добычу учительнице.
– Оставь у меня на столе. Завтра возьмет.
Математичка выровняла стопку работ, на мгновение приподняла ее, но, на что-то решившись, опустила, прихлопнув сверху ладонью.
– Вот тебе ключ, – показала учительница. – Подметешь, класс закроешь, принесешь ключ в столовую. Я буду там.
Эля