Взаперти. Анна Пляка
– надо же, неужели наконец проснулись родственные чувства? Все связано и все не зря, если бы Эл не попытался обмануть, до нее долго доходило бы… Нет. Ненавижу пассажи про правильность и запланированность всего происходящего с нами. Миротворец не запланирован никем.
По утрам я особенно жалею, что старик. И дело не в крохотной пустой квартирке, где не прижился даже кот, а в невозможности сварить чертов кофе. Как обычно, добираюсь до департамента на полчаса раньше положенного. Обмениваюсь доброутрами с дежурным, прохожу между пустыми столами. Машу Эзре, он вымученно отвечает. Если Джемма не вызовет, до обеда разгребу большую часть бумаг. Ко всему можно привыкнуть, даже к тому, что дело, которому два дня от роду, уже норовит погрести тебя под ворохом писанины.
Остаток ночи проходит на удивление спокойно. Элбет, Эл и Элли так и легли в обнимку, завернувшись в один плед. Элвин жмется к своему обожаемому креслу, на восьмом этаже тоже спят. Я следом за ними отключаюсь так надежно, что просыпаюсь только от оповещения дрона о том, что его родимую вентиляцию пытаются взломать.
Восстаю, как зомби из могилы. Слышу сердитое бормотание Элли, фыркаю. Если у нее получится заглянуть в трубу, сама убедится – человек туда не протиснется. Даже тощий Элвин.
Спать хочется до ужаса, засовываю голову под струю ледяной воды. Элли, похоже, с раннего утра ищет, как выбраться в обход моих тестов. На десятом этаже, в царстве уныния и бездействия. Удивительно. И, судя по звукам, не в одиночестве бегает. Вода с волос капает на сенсорный экран планшета, картинка дергается, сворачивается. С рабочего стола смотрит красивая семья, машет рукой беловолосый мальчик. Смахиваю эту идиллию, снова открываю прямую трансляцию. В самом деле, не одна. Эла жизнь ничему не учит. Раздвижная панель хрустит, в дырку с интересом заглядывает даже Элбет, и вздох разочарования у гостей выходит очень слаженный.
Судя по тому, как Эл бережет запястье, окно разбить они уже пытались, и оно, как положено, спружинило.
Энтузиазм гостей угасает, все расползаются по углам. Можно на минуту отвлечься от планшета и сделать себе завтрак. Кофе, кофе, без него я как без головы. Слышу, как тихо жалуется Эл:
– Не понимаю, как внизу оказался. Заснул тут, а проснулся…
Замолкает посреди фразы. Да, мальчик, ты все правильно понимаешь. А вот Элли верит во всеобщую честность:
– Значит, этот Дождь приходил. Больше некому тебя туда отнести.
Вздрагиваю. Как ты меня назвала? Отмотать запись не успеваю, слишком интересно развивается разговор.
– Думаешь? – Эл кривится. – Эй, Винни! Если бы Миротворец велел тебе отнести кого-то из нас в бокс, ты бы это сделал?
Винни смотрит на Эла снизу вверх, словно брошенный птенец, – нахохлившийся, сжавшийся в комок, только худая шея болезненно изгибается. Однако отвечает спокойно:
– Сделал бы.
Поджимает губы Элбет, отворачивается ожидавший такого ответа Эл. Интересно, ты сам поступил бы так же? При случае обязательно проверю. Едва не пропускаю