Белый фрегат. Наталия Осояну
подбежала к нему и увидела, что вся ладонь моряка ободрана до живого мяса; кусок кожи прилип к палубе вместе с лохмотьями от штанов. Она схватила его за запястье, намереваясь исцелить, как вдруг предчувствие беды накатило с такой неимоверной силой, что свело судорогой горло. Хрипя и задыхаясь, она отступила на шаг и чуть не упала, потому что часть палубы стала мягкой и податливой как тесто. Ларим заверещал и дернул ее за волосы. Эсме каким-то чудом сумела удержать равновесие. Она знала, что это размягчение тела фрегата свидетельствует о чем-то очень плохом, но…
В трюме кто-то закричал. На передней мачте появилось черное пятно и начало расти; чуть выше возникло еще одно, и они слились друг с другом быстрее, чем она сумела осознать происходящее. Над бортом «Лентяйки» показалась чья-то голова; миг спустя она исчезла – и раздался крик:
– Чума! Корабельная чума!
Мир вокруг Эсме завертелся с головокружительной скоростью. Она услышала, как просыпаются колокола – те самые, которые они заметили, едва войдя в Талассу, – она увидела, как суматоха празднества на палубе «Лентяйки» сменяется встревоженной беготней, почти что паникой. На борту «Невесты ветра», кроме нее, оставалось еще человек семь – кто-то перебрался на «Черную звезду», кто-то ушел на «Лентяйку» или другие корабли, не в силах просто сидеть и ждать, пока вернется капитан. Она вдруг поняла, что все они обречены, и безвольно рухнула на палубу, уже не обращая внимания на ларима, который то тянул ее за волосы, то кусал за ухо и плечо. Какая-то часть ее сознания бунтовала – что же, это конец? Так завершится ее путешествие, их история? Ничего глупее и придумать нельзя.
«Они несут с собой собственную гибель», – проговорил в ее памяти голос Ризель, повторяя слова капитана-императора. Выходит, она была права, и Фаби не бредила, а действительно слышала то, что сказал Аматейн. Выходит, «Невесту» каким-то образом заразили в Облачной гавани.
Хорошо, что Кристобаля здесь нет…
Эсме вынудила себя подняться. Тело едва слушалось, руки и ноги стали деревянными. Если она прыгнет за борт, то сумеет доплыть до «Лентяйки», хотя та и начала отдаляться, развернув огромные паруса. Только вот… чего она этим добьется? Никто не бросит ей веревку, никто не поможет выбраться из воды, потому что она принесет на чужой фрегат заразу, от которой сейчас погибает «Невеста ветра». Нет, ей не спастись.
Глотая слезы, Эсме отступила от фальшборта. Где-то в затылке появилась невероятно сильная боль – жгучая, словно к ее коже приложили уголь из костра. Слабость, сковывающая ее по рукам и ногам, нарастала. В голове проносились обрывки разговоров, рассказов Эрдана и Кристобаля о корабельной чуме – болезни, которая уничтожает фрегаты без остатка, не позволяя им перерождаться в кархадонов. Она открыла свой разум «Невесте» – и воздух превратился в густую черную смолу.
Она зажмурилась.
[Вот так, – сказал Велин с сочувственной улыбкой, – рано или поздно все заканчивается. Ты думала, можно просто сбежать из своей жизни и пуститься в морские странствия вместе с разношерстной