Кровавый жемчуг. Далия Трускиновская
головками и ловко все это смотал.
Купеческое семейство вместе с дворней смотрело на стремительные сборы, разинув рты и выпучив глаза.
– Хозяин! – обратился к купцу главный скоморох. – Вели нас вывести огородами, а не то – так спрятать надежно! Это – по наши души!
И тут же всем стали слышны голоса с улицы.
Земские ярыжки, приставы, стрелецкий караул – не менее дюжины мужиков шли вязать скоморошью ватагу.
Ничего удивительного в этом не было – по опросу решеточных сторожей выяснилось, где именно видели скоморохов, да на каком дворе они собирались тешить хозяев. И затея подьячего Деревнина, подсказанная Стенькой, оказалась не пустячной, а очень даже разумной. Скоморохи, знали они что-либо о заказчике медвежьей хари или не знали, были такой добычей, за какую Земский приказ сверху хвалили.
От внезапных и очень решительных голосов Лукьян Романович не то чтобы растерялся, купцу теряться не положено, однако мудрая мысль о том, куда спрятать скоморохов, напрочь из головы взяла да и вылетела.
В общем обалдении один лишь человек не растерялся.
Семейка мгновенно оказался перед Беляниным и спросил коротко:
– Садом уйти можно?
– Садом, садом! – подтвердил купец.
Тогда Семейка схватил за руку одну из девок, а другой рукой хорошенько тряхнул за плечо стоявшего у купеческого кресла приказчика.
– Показывай дорогу!
И третье, что он вымолвил, как всегда, негромко, обращалось и к Данилке, и к прочим скоморохам:
– За мной!
Приказчик, получивший от конюха еще и хорошего пинка, припустил по садовой дорожке, меж кустов. Семейка, таща за собой девку-плясицу, – следом. За ними поспешали главный скоморох, скоморох-лягушка и кукольник. Замыкала бегство вторая девка, а уж за ней бежал Данилка.
Откуда он знал, что слабых помещают в середку, а сильные должны идти впереди и прикрывать хвост войска, ему самому было непонятно.
Миновали лужайку, где было приготовлено все для девичьего баловства – и лавочки, и висячие качели с мягким сиденьем, обтянутым холстинкой, и качели прыгучие – такие, на которых малые дети катаются сидя, а те, кто постарше, уж стоя, подпрыгивая при всяком вознесении к небесам.
Эти прыгучие качели были просты в изготовлении – положенный на бок и малость подрубленный топором, чтобы не гулял, чурбан, а поперек него – длинная доска.
– Данила, доску прихвати! – велел, обернувшись на бегу, Семейка.
Данилка, не раздумывая, разорил качели. Девка подхватила добычу за один край. Так нести было не в пример легче.
Когда добежали до забора, стало ясно, для чего понадобилась доска. Семейка и купеческий приказчик так ловко вбили ее краем в щель между досок забора, что можно было по ней взбежать и запросто перепрыгнуть на ту сторону, прямо в соседский сад. Выбирать не приходилось – сам Семейка и опробовал изобретение первым.
Тут-то и оказалось, что служилые люди Земского приказа горазды на всякие пакости.
Пока