Мы, домовые. Далия Трускиновская
Иначе для такого знакомства другие бы надел!
– Да что ты все про штаны?! Думаешь, он замечает, какие на нем штаны?! Человек учится, ему не до того.
– Ну разве что учится…
В общем, отношение к будущему зятю было какое-то смутное.
Хозяйка пошла на кухню загружать посудомоечную машину. И то ли задумчивость подвела, то ли нога не туда ступила – ахнула хозяйка и уронила на пол большую тарелку. Тарелка раскололась ровнехонько на две половины.
– Будь ты неладна! – воскликнула было хозяйка, и тут услышала прямо в ухе быстренький такой шепоток:
– К счастью, к счастью, к счастью…
– К счастью… – растерянно повторила хозяйка и вдруг широко улыбнулась – а ведь в самом деле!
Две половинки лежали у ее ног такие миленькие, что прямо жаль их в мусорник выкидывать. Хозяйка вздохнула – похоже, дело пахнет свадьбой…
Матрена Даниловна приоткрыла вентиляционную решетку, высунулась, прислушалась – тихо вроде. Лукьян Пафнутьевич, надо думать, дремлет в укромном местечке на антресолях, Акимка и Якушка в ванной сидят, играют, кости кидают, то Акимка Якушке проиграет и за него прибирается, то наоборот.
Но жестоко ошиблась Матренушка!
Заглянула она, ублаготворенная милым Евсеем Карповичем за ванну, где обитали подручные, и сразу шум услышала, и за сердечко взялась: ахти мне, старый проснулся, жены не нашел, молодых допрашивает! А они ведь и пронюхать могли!
Не сразу и разобрала, что из трех голосов два – сердито-плаксивых, а один – наглый, бабий.
За ванной был закоулок, нарочно оставленный на случай, если будет какая каверза с трубами, так чтоб сантехники могли до всех мест добраться. Человек туда мог заглянуть только стоя на четвереньках и извернувшись, и хозяйка такой акробатикой не занималась. А в закоулке стояли две из пластмассовых коробков изготовленные постели подручных, стол для еды и игры, а еще красивая баночка из-под хозяйкиного крема – для дизайна, как объяснил Якушка. Постели были покрыты чистенькими лоскутами.
Войдя, Матрена Даниловна увидела две знакомые спины. Подручные стояли рядком и честили кого-то отборными словами. Взяв их за шиворот обоих, Матренушка чуть приподняла Акимку с Якушкой и поставила врозь, сама же оказалась промеж них. И тут лишь увидела, что на Акимкиной постели сидит девка.
– Здра-а-асьте вам! – воскликнула Матренушка. – Ты еще откуда взялась на наши головы?
Нет, не надо думать про Матренушку плохо, она понимала, что подручные ребята молодые, им и положено за девками бегать, а совсем в возраст войдут – будут бить Лукьяну Пафнутьевичу челом, просить дозволения жениться. Матренушка была готова идти на смотрины, придирчивым оком исследовать невесту и, вернувшись, доложить: девка и собой хороша, и из семьи почтенной, и скромница, и рукодельница, и старших уважает, и порядок знает. Увидев такую девицу, пусть даже сидящую на холостяцкой постели, Матрена Даниловна обратилась бы к ней по-хозяйски любезно.
А перед ней развалилась,