Карманный оракул. Бальтасар Грасиан
остроте, изощренности, заостренности, создана в том же году, в котором в соседней стране юный Блез Паскаль конструирует свою математическую машину. По сути, перед нами не менее мощная машина, чем вычислительная; только комбинирует она не числа, а идеи ума. Именно в этом трактате Бальтасар Грасиан обосновал свое учение о концептах как о сближении непохожих идей, как о возможности для идеи раскрывать себя не только в завершенном замысле, но и в разных несходных обстоятельствах, которые только в их сопоставлении раскроют идею. В том и состоит отличие барочного «концептизма» от ренессансной ясности идеи: Ренессанс мыслит проектами, а культура барокко – ситуациями. Один и тот же концепт, например концепт огня или воды, может раскрываться и при размышлении о Божественной благодати, и о низком человеческом труде, и об эротическом экстазе, и о чистой мысли о чистоте Бога. Концептуальная мысль барокко касается и самого высокого, и самого низкого одновременно. Как написал Иосиф Бродский, обращаясь к крупнейшему английскому концептисту, Джону Донну:
…со всех сторон лишь тьма, лишь тьма и вой. Ты Бога облетел и вспять помчался.
Такой способ мысли в Англии Джон Донн называл wit, буквально остроумие или меткость замечаний, речь шуточная и предельно серьезная. Такой концептизм противостоял в Испании «культеранизму», развитому великим поэтом Луисом де Гонгорой, как раз писавшим свои славные пасторали в те годы, когда Грасиан сидел на школьной скамье, в Англии – эвфуизму, названному так по роману Джона Лили «Эвфуэс» (1580). Названные поэты и писатели прежде всего разрабатывали художественную выразительность, «окультуривали» речь, пытаясь создать емкие и яркие выражения для всех явлений мира. Поэтому их речь часто получалась темной: они хотели, чтобы стихи были содержательнее словарей и энциклопедий, чтобы романы давали образцы стиля на все случаи жизни, чтобы слова вмещали в себя и отношение к происходящему, – в результате следить за происходящим стало очень трудно.
Остроумие, которое создавали Донн или Грасиан, совсем иное – здесь слово было простым и даже грубым, а мысль – утонченной и острой, попадающей прямо в цель так, что мы даже не замечаем, когда прозвучал выстрел. Это остроумие создавали церковные проповедники, которые не могли заискивать в разговоре с прихожанами, а вполне были способны на житейскую грубость ради доходчивости, – и вся их трудность той же природы, что затрудненность понимания, как можно так ловко стрелять или орудовать мечом, а вовсе не сложность слов как таковая.
Грасиан подробно обосновывает это остроумие, которое он называет arte de ingenio – искусством изобретательного ума. Грасиан различает genio – природную одаренность, и ingenio – культурную одаренность, которой можно достичь воспитанием и развитием в себе наблюдательности. Суть «изощренности» – «в гармоническом сопоставлении двух или трех далеких понятий, связанных единым актом разума». В отличие от логических актов разума, вбирающих в себя основательные