Сон жизни как жизнь сна. Елена Юрьевна Кузнецова
на месте. – "В любом случае от моих 15 рублей никто бы не разбогател", – нервно обрываю себя, потому что ситуация складывается критическая. Какие там 15 рублей! Вообще непонятно, где нахожусь? Все незнакомое. В первое мгновенье чуть не закричала от ужаса, но потом взяла себя в руки. Когда-то мне советовали, чтобы не паниковать, внимательно поворачиваться вокруг своей оси. Это оказалось действенным.
В маршрутке хорошо представляла себе направление. Теперь же было совершенно неясно, в какой стороне находится дом? Стали различимы кое-какие подробности унылого пейзажа. За невысоким сохранившимся забором выглядывали кирпичные строения. За оградой виднеется странный поселок – покосившиеся сараи, полуразрушенные здания. В центре – огромная, просто гигантская церковь. Неужели рядом с моим домом находится такое чудо, и никто про него не знал?
Храм и впрямь грандиозный – ничуть не меньше Богоявленского. Величавые купола стремились достать до небес. Они были лишены позолоты и крестов, но не выглядели жалко. Царственно смотрелись даже облупившиеся колонны по углам. В пустых глазницах окон притаилась какая-то неведомая таинственная жизнь.
С другой стороны церкви оказался просторный двор с хозяйственными постройками и грязными тощими курами. Застываю в немом изумлении. Дома поразили своей несоразмерностью местности. Они были такие же величественные, как и храм, и такие же запущенные: лепнина, колонны, барельефы и скульптуры – то ли гипс, то ли настоящий мрамор в этой забытой Богом глуши. Нелепый контраст роскоши и убогости места так бросается в глаза, что мне стоит больших трудов сдержаться от смеха при виде этого ренессанса в навозе.
Наверное, там могут помочь? Поднимаюсь на широкое крыльцо. Впереди люди. Быстро сбегаю по ступенькам. Ко мне подошла улыбчивая девочка лет десяти.
– Это сталинские дома? – Не придумав ничего лучше, спрашиваю, волнуясь, и киваю в сторону ниш с фигурами то ли атлантов, то ли тевтонских рыцарей.
– Ага, сталинские, – серьезно ответила девочка.
Замечаю большую дырку на месте выпавшего молочного зуба.
– А как называется это место?
– Маньерка.
– Маньерка? – Я никогда не слышала о таком местечке.
– Да, Маньерка, – так же серьезно подтвердила девочка, ничуть не удивившись тому, что взрослая тетенька переспросила ее. – Пойдемте к нам. Вы из города?
Киваю. Девочка выжидательно смотрит на меня. Но я ничего больше не говорю. Тогда девочка развернулась, как бы приглашая следовать за собой. Мы медленно пошли от церкви к правому дому.
Около подъезда отстаю, хочется посмотреть на соседнее строение. Миную высокую арку и оказываюсь в квадратном каменном мешке. Стало неуютно не только от запаха застарелой сырости и куч мусора, но от чьего-то недоброго присутствия. Осматриваюсь. Натыкаюсь на выпученные базедовы глаза обнаженного атланта из ниши. Он ничего не поддерживает (может, это и не атлант вовсе?), а пытается изящно прикрыть свое