Сон жизни как жизнь сна. Елена Юрьевна Кузнецова
но меня сотрясает смех. Как там было в кино, – "В постели… не то с Мадонной, не то с врагом"? Кому рассказать – не поверят! Соображаю, что теперь делать? Растолкать и выставить, конечно, можно. Но жалко. Политик – не политик, а испереживался сильно. Нечто мы не люди, не понимаем?
Решительно открываю дверь. В холле за небольшим столиком трое шахматистов напряженно обсуждают следующий ход. Один из играющих – мой папа. Все обернулись в мою сторону.
– Пойду, погуляю, – обращаюсь я к папе.
– Пойди-пойти, – папа "понимающе" кивает головой, а мужики молча ухмыляются.
Быстро выхожу, спиной чувствуя выразительные взгляды. Стыд заливает краской лицо, противно горят уши, словно совершила какой-то предосудительный поступок. Из гостиницы почти выбегаю.
Впереди совершенно другой вид. Нет никакого городишка. Я стою на высоком пригорке. Внизу – огромный луг с темнеющим вдали лесом. Осторожно спускаюсь вниз. Только на лугу замечаю, что лето кончилось: трава пожухла, цветы местами завяли, местами облетели. Ищу хоть один живой цветок, чтобы сорвать его для… А, собственно, для чего мне нужен этот цветок? И какой? Я хочу его понюхать, подарить? Кому? Зачем?
Изнутри начинает возникать слово. Я пытаюсь его узнать. Но слово, как бы распадается на отдельные звуки. Явственно вижу только букву Ы и с радостью выдыхаю – ЛЫБЛЯДЬ. Какая же прелесть? Что за слово, такое говорящее! Клад, а не слово! Куда же вставить, как применить, чтобы все красоту и емкость его передать? Судорожно начинаю конструировать сюжет, в котором ЛЫБЛЯДЬ – станет королевским призом. Но все получается не смешно. И тогда я… советую себе проснуться. Ведь на бумаге мне много легче "конденсировать" мысль.
В полусне еще делаю несколько изобретательских попыток, но понимаю, что бессмысленно оттягивать время, и окончательно просыпаюсь.
Сон закончился. Вялыми и негнущимися пальцами быстро начинаю записывать… Читаю записанное и начинаю хохотать. Здорово! Но ничего похожего на то, о чем я думала там – во сне на лугу.
2 приятеля, потягивая пиво, рассматривают окружающих женщин и делятся впечатлениями.
– Была у меня знакомая лыблядь: лицо куклы, нутро – шалавы, – поставил кружку на стол 1-й приятель. – Мимо мужика пройти не могла – нравственность не позволяла. Одна беда – страдала герпесом на губах. Бывало, выскочит такая дрянь, а тут мужик навстречу попадется такой, что хоть наждачкой по языку, – так целоваться охота.
– Ну, – сверкнул глазом 2-й приятель.
– Она в таких случаях "философствовать" начинала, говорила: "Пойду" спущу пар". И принималась бешено готовить.
– И что?
– Я тогда отъедался за двоих – за себя и за того, который ей не достался.
– Интересная у тебя подружка.
– Жена, – мечтательно произнес 1-й приятель и, помолчав, добавил на невысказанный вопрос, – бывшая.
– А теперь ты как?
– Сам готовлю. – 1-й приятель залпом допил пиво и резко поставил кружку на стол. – Разносолы вредны.
Это