От заката до рассвета. Рассказы и повести. Леонид Ефремов
прошла целая вечность. Огонь прекратился так же внезапно, как и начался.
Котлинский приподнялся с земли. В ушах звенело от разрывов снарядов. Голова гудела. Он осмотрелся по сторонам. Всё было в дыму и огне. Разбросанные тела вокруг мест прямого попадания в окоп, стоны раненых создавали гнетущее впечатление. Среди солдат, помогавших раненым выбираться из-под завалов ближайшего блиндажа, Котлинский увидел ефрейтора Скорнякова и жестом подозвал его к себе.
– Ефрейтор, – скомандовал он, – знаешь, где связисты располагаются?
– Так точно, Ваше благородие!
– Бегом туда и обратно. Скажи, я послал. Узнай, есть ли какие сведения или распоряжения из штаба. И посмотри по пути, сколько солдат от роты осталось. Действуй.
А сам подпоручик направился вдоль окопа в сторону блиндажа, где находились Мария и остальные медики. Но он не успел сделать и десяти шагов, как наткнулся на неё, сидевшую на корточках и с ужасом смотревшую на солдата, которому осколками снаряда оторвало обе ноги. Солдат был уже мёртв, но Мария, как загипнотизированная, не могла оторвать от него взгляд и, схватившись двумя руками за рукав шинели, причитала:
– Держись, миленький! Сейчас придёт доктор и поможет! Ты только не умирай! Пожалуйста!
Котлинский бросился к ней и крепко обнял. Мария зарыдала. Плечи её тряслись. Подпоручик ещё крепче прижал её к себе, пытаясь успокоить. Это помогло. Мария прекратила рыдать и посмотрела в глаза любимого:
– Как это?.. Зачем?.. – изредка продолжая всхлипывать, спросила она.
Но ответа не последовало. Потому что ответа на такой вопрос не было. И тут Котлинский заметил во взгляде Марии, направленном куда-то за его спину, ужас, сменивший страх. Он оглянулся. Волна тумана зеленоватого цвета, затмившая собой весь горизонт со стороны немецких позиций, неумолимо надвигалась на них. «Вот к чему готовились немцы! – промелькнуло в голове подпоручика. – Газовая атака, как под Ипром». Он читал про это в газете.
– Немцы пустили отравляющие газы! – заорал Котлинский, насколько позволял ему голос. – Рвите одежду, делайте повязки на рот! На землю не ложитесь, по возможности в укрытия!
Сам же сорвал с Марии белый медицинский фартук и, разорвав его на лоскуты, сделал ей и себе повязки на лицо. Затем, подхватив её на руки, бросился вдоль окопа к своему блиндажу. Но шансов спастись практически не было. Ни у кого. Смертельное облако, убивающее всё живое на своём пути, разрастаясь в стороны, накрыло передовые позиции русских войск и понеслось вглубь.
Котлинский с Марией успели спрятаться в блиндаже с несколькими солдатами, но это им слабо помогло. Ядовитая смесь брома с хлором струйками, напоминавшими змей, просачивалась сквозь маленькие щёлочки и, извиваясь, сливалась в единый клубок, медленно, но методично заполняя всё пространство блиндажа. И спасения от этого не было. Маски, сделанные из тряпок, подвернувшихся под руку, особо не спасали. Яд попадал в лёгкие, медленно разлагая их и принося людям мучительные боли. Стены блиндажа