Операция «Ольга». Борис Александрович Калашников
Время путешествия учёный использовал для завершения книги «Жизнь мышей», рукопись которой лежала на столике в любезно предоставленной Ганюшкину просторной гостевой каюте.
Работал Ганюшкин жадно, с увлечением. Утомившись, откладывал на час-полтора рукопись, выходил на палубу и любовался морскими пейзажами. Вдыхая живительный морской воздух, Назар Ефимович думал об удивительно разнообразной, богатой и яркой подводной жизни. Какими бы умными не считали себя люди, рассуждал академик, они до сих пор не знают и миллионную долю того, как устроена жизнь в морских пространствах. Какую гармонию сформировала природа! Один вид существует, благодаря другому, и сам же воссоздает условия для выживания третьего. На обитателях только одного кораллового рифа можно защитить сотни, тысячи докторских диссертаций!
Тут высокие мысли общепризнанного авторитета в мышеведении из морских глубин, где, действительно, черт знает, что только не водится, всплывали на поверхность и, перенесшись на сушу, обращались к теме, которой он посвятил жизнь.
«А взять, к примеру, ту же самую мышь, самую что ни на есть обыкновенную домашнюю мышь. Вроде бы такая мелочь, пустяк – всего лишь мелкий грызун, – философствовал ученый, находясь в самом благостном и мечтательном расположении духа, – а на самом деле какая богатая история?! Какая роль в эволюции человечества?! Не было бы мышей, не было бы и домашних кошек! Многие народы обожествляли мышь! Она вошла в народный эпос в сказки и стихи…»
Оторвавшись от московской суеты и хлопот со сложным институтским хозяйством, Назар Ефимович, жил настоящей творческой жизнью, о которой может только мечтать человек, беззаветно преданный науке. Но не бывает в жизни беспредельного счастья! Известие о неполадках в двигателе вывело Ганюшкина из состояния эйфории. Будучи человеком пунктуальным и обязательным, академик не любил опаздывать, а теперь, получалось, что из-за какого-то мотора придётся нарушить свои обещания.
Ветер раздувал паруса. Море вздымалось изумрудными валами, океанская ширь, насколько хватало глаз, переливалась под яркими солнечными лучами. Корабль быстро шёл вперед, рассекая острым носом волны и оставляя за собой широкую пенистую полосу, но всё это великолепие уже не радовало Назара Ефимовича: график морского перехода был составлен очень жёстко, отклонение от курса и потеря нескольких суток на ремонт означали опоздание.
– Не волнуйся, Назар Ефимович, будешь в Мумбае непременно, но чуть позже. – Попытался успокоить учёного капитан Фролов. – Три дня туда, три дня сюда, какая разница?!
Дрожащими руками академик снял шляпу и нервно стёр платком капли пота, выступившие на лысине.
– Какая разница?! Какая разница?! Разница очень большая! – Забегал Ганюшкин по узкой рубке. – Меня ждут преподаватели, студенты! Мой друг доктор Ромеш Кришна Рао!
Академик споткнулся о железную ножку стола, вскрикнул от боли, со злости метнул соломенный головной убор в экран корабельного