На небеси и на земли… Чувства и думы мирянина. Евгений Поселянин
последняя твоя (то есть конец твой) – и не согрешиши…» И подвижникам мысль о смерти служила нравственной уздой.
Как вообще изменилась бы к лучшему наша жизнь, если бы мы во многих ее случаях ставили себя лицом к лицу со смертью!
Нам кажется, что мы не довольно привольно живем, что другие люди, несравненно менее нас в жизни потрудившиеся, лучше обставлены, чем мы. Вспомним тут: не все ли равно нам, проходя для какого-нибудь значительного и радостного дела, – не все ли равно, по какому коридору нас ведут, и красиво ли он отделан?.. А что такое земной наш век пред нескончаемой громадой вечности?..
Нас не поняли, не оценили, и мы расстались навсегда, как чужие, с людьми, за которых готовы были положить свою душу. Скажем себе, что смерть все разъяснит, что они там увидят, какие светлые чувства горели в нас к ним, и великим приливом любви загладят все свои перед нами ошибки.
Тому, кого жжет сильная жажда знания, которую так несовершенно удовлетворяет земля, что, чем больше человек узнает, тем сильнее чувствует, что еще большее от него скрыто, – только там откроется вся возможная полнота знания, как только там очи, ищущие красоты, увидят ее истинное воплощение.
И, если бы вера была в нас жива, мы бы с радостью думали о смерти, звали бы ее к себе, как бы ни хорошо жилось нам на земле, и чувствовали бы с божественным Павлом этот святой порыв: «Желание имею разрешиться и со Христом быть», и восклицали бы, словно уже видя Христа, предмет наших стремлений: «Мне смерть – приобретение».
Приобретение!
Да!.. Теряешь землю с ее трудной тяжелой жизнию, с ее суровой природой, ее холодом и мраком, ее неизбежными скорбями, болезнями, враждой, потерями, ее редкими звуками радости, одиноко раздающимися в нескончаемом море стонов, – и приобретаешь счастливую, прекрасную жизнь. Там собрано все, что лучшего, светлого было на земле в жизни, все святыни души туда перенесутся, чтоб жить там неизменно. Там, задавленные, искаженные раньше землей, расцветут лучшие стороны человеческого существа, и с изумлением увидим мы праведность и красоту в тех, чьи грехи и безобразие оскорбляли нас на земле.
И Небо, невыразимо прекрасное Небо вечности, и Солнце, не гаснущее, не меркнущее, животворное Солнце, и сады неописуемой красоты, обвеваемые тихими, ласковыми ветрами, и благовонные цветы, разодетые славой ярче евангельских лилий, и изумрудная зелень лугов, чистый кристалл сладко журчащих ручьев, и свежие листы деревьев, каждый творящий тихую молитву, и шаги Божества в этой невянущей красоте неизменной, обновляющей весны, и отовсюду звучащие звуки небесных невыразимых песен, и великие откровения, и общение святых душ, и над всем, ясно чувствуемое каждым фибром освобожденной, просветленной души, внимающее ей, говорящее с ней Божество!..
Как не воскликнуть, углубясь мыслию в приоткрытые нам тайны будущей жизни:
«Ей, гряди скоро, Господи Иисусе!»
Ушедшие от нас в вечность люди не говорят. Тайна загробная окутывает то, что они там увидели. Но, кто терял близких людей, умиравших в надежде воскресения,