В темных религиозных лучах. Свеча в храме. Василий Розанов
христианстве, о святых и подвижниках, не говоря уже о самом Христе, и пикантная тема «третьего пола» позволяют говорить о «цинизме» Розанова – там, где он видит святое. В дневнике Каблуков сохранил запись телефонного разговора с Розановым – в тот самый момент, когда печатаются «Лучи» (как собеседники между собой называют книгу тяжеловесно – и вместе с тем модно, с отголоском современных открытий в физике, озаглавленной):
«23 октября [1909 г.]. Вчера В.В. Розанов, говоря со мной по телефону, откровенно сказал:
– Вы все еретики, один я православный.
– Вы-то? Да вы – Антихрист!
– Вы все сухи и холодны, а у меня в душе – молитва (Sic?!)»[14].
Текст, публикуемый в данном издании, – коллаж, собранный А.Н. Николюкиным и П.П. Апрышко в 1994 г.[15]. Он не является ни воспроизведением уничтоженного издания 1910 г., ни перепечаткой «Темного лика» и «Людей лунного света» – с одной стороны, он ориентирован на структуру «В темных религиозных лучах», однако дать данный текст без тех изменений, которые Розанов внес при подготовке 1-го и особенно 2-го издания «Людей лунного света», вышедшего в 1913 г. было бы неверно, если иметь в виду читателя, имеющего не академический, а жизненный интерес к книге. Таким образом, получившийся текст есть компромисс между желанием воспроизвести изначальный авторский замысел и те формулировки, к которым в итоге пришел Розанов. Сам он писал о себе:
«„Прочесть Розанова“ (всего), я думаю, никогда никто не сможет: п.ч. ведь это надо читать его жизнь: п.ч. я всю жизнь писал, никогда не марая и не поправляя (кроме двух неудачных сочинений, когда я „пытался“, „устраивал сочинения“)»[16]
И как пишет автор его самой полной на данный момент биографии, В.А. Фатеев, «для Розанова как для писателя главным всегда было – точно отразить состояние души в момент писания, и если в этом отношении произведение его удовлетворяло, то он и позже стремился издать его, нимало не заботясь о том, в какой степени оно соотносилось с его теперешними взглядами»[17]. Примечательно, что свой самый «антихристианский» текст он издает в тот момент, когда удаляется от этих воззрений, – и сама книга находится в движении, в постоянном споре с самим собой. Розанов сам многократно издавал свои тексты, «надстраивая» один слой примечаний над другими, сохраняя прежнее предисловие и предпосылая ему иное – поскольку «мысль» была для него не неким «итогом» («табуреткой», как напишет он за несколько месяцев до смерти своему будущему первому биографу, Э.Ф. Голлербаху[18]), а «ростом», «движением». Возможно, авторы коллажа 1994 г. не идеальным образом воспроизвели это «движение», но и Розанову была важна не отточенность итоговой формулировки, а верность течения. А.М. Горькому он писал в тот год, когда наконец вышли два небольших томика «Метафизики христианства»:
«Я вот „век борюсь“ с церковью, „век учусь“ у церкви: проклинаю – а вместе только ее и благословляю. Просто черт знает что. Голова кружится…»[19]
Василий
Цит. по: