Ледяная обнаженная. Картер Браун
знал ее так хорошо, как я. Ведь эту безделицу я сделал сам, вы понимаете?
– Вы сами ее сделали? – открыл я рот.
– Часто мне надоедает чисто коммерческая деятельность, – пояснил Байерс усталым голосом. – Сердцем я все еще ремесленник и рад приложить руку к делу. – Глаза его наградили меня пустым взглядом. – Я ведь одинок, мистер Бойд. У меня нет семьи, о которой следовало бы беспокоиться и которая занимала бы мое время. И я счастлив только тогда, когда работаю руками. – Теплота неожиданно заменила пустоту в его глазах. – Знаете, это ни с чем не сравнимая радость, – мягко проговорил он, – найти для ослепительной красоты безупречного камня соответствующую оправу, чтобы выявить его совершенство! Это настоящее вознаграждение для одинокого человека, вы понимаете?
Я не мог ничего ответить на это, поэтому взял тайм-аут и пересек комнату, чтобы посмотреть поближе обнаженную фантазию, раскинувшуюся на целую стену. Это был несколько иной тип совершенства, который придал сумасшедший импульс моим критическим способностям. Ничего похожего на абстрактные и сюрреалистические штучки, когда ананасы опускают в банки с краской и затем бросают на полотно. Это был сладкий и роскошный портрет сладкой и роскошной обнаженной блондинки. Именно такое художество настоящие парни, включая Дэнни Бойда, считают Искусством. В нижнем правом углу я увидел подпись в завитушках: «Вилли Байерс».
– У вас, оказывается, есть хобби, Вилли, – оценил я его по достоинству. – Такая модель могла бы понравиться любому теплокровному парню, любящему работать руками.
– Эта картина? – тускло улыбнулся он. – Как вы правильно сказали – всего лишь хобби. Боюсь, художника из меня не получилось.
– Не сказал бы этого. – Я был вполне искренен. – Может, в этой картине вам помогла сама модель, но для меня она – произведение большого искусства.
– Вы очень добры, – скупо проговорил он.
– Эта дамочка мне кажется очень знакомой, – радостно продолжил я, – а именно ее лицо. Она напоминает мне одну из участниц конкурса красоты, проводимого компанией «Пулсайд пластикс». Девушку по имени Луиза Ламон. Вы случайно не знаете ее?
– Участницу конкурса красоты? – Это его по-настоящему развеселило. – Я, мистер Бойд? Хотел бы сказать, что знаю, – это хоть как-то скрасило бы мою беспросветную жизнь!
– Так уж мне подумалось, – лениво произнес я. – В любом случае это замечательная картина.
– Спасибо. – Он слегка потер лоб, словно боялся, что от слишком большого усилия кожа начнет лупиться, как старая краска. – Если у вас нет других вопросов, мистер Бойд, я был бы вам благодарен, если бы вы меня извинили, – я очень устал.
– Мне хотелось бы знать, сколько реально диадема может стоить для вора?
– Хотите знать, сколько он может получить за нее у скупщика краденого, если я правильно вас понял?
– Именно. Кто еще может ее купить? – проворчал я.
– Розничная цена диадемы примерно сто тысяч долларов, – медленно проговорил Байерс, как бы раздумывая