Иван Грозный. В. М. Духопельников
при этом друг с другом». Ивану приходилось со страданием наблюдать, как через полгода после смерти его матери и восстановления боярского регентства Шуйские упрятали в тюрьму Ивана Бельского. Затем, продолжает Иван, «князь Василий Шуйский поселился на дворе нашего дяди, князя Андрея, и на этом дворе его люди, собравшись, подобно иудейскому сонмищу, на этом дворе захватили Федора Мишурина, ближнего дьяка при нашем отце и при нас, и, опозорив его, убили. Потом (в начале 1539 г.) вынудили митрополита Даниила оставить сан и уйти в монастырь «за то, что он был в едином совете с князем Иваном Вельским». Благодаря этому диктатура Шуйских прекратилась, и как будто бы восстановилась деятельность регентства. Набеги татар на московские границы в 1539 и 1541 годах вроде бы погасили боярские ссоры и направили энергию московского правительства на защиту государства. Но когда опасность миновала, Шуйские принялись за старое. Князь Иван Васильевич Шуйский всю вторую половину 1541 года находился с войсками во Владимире, противостоял казанским татарам. Там он и подготовил переворот, опираясь на преданные ему отряды войск. Его отряд в ночь на 3 января 1542 года ворвался в Москву. Там сторонники Шуйского схватили князя Ивана Вельского и сослали его на Белоозеро, где посадили в тюрьму. Здесь он вскоре был убит. Его друзей сослали в отдаленные города. Митрополит Иоасаф со страху прибежал ночью в покои великого князя, но Шуйский со своими сторонниками и там нашел его. Митрополита при князе подвергли оскорблениям и сослали в Кириллов (Белоозеро) монастырь. Вместо него митрополитом нарекли новгородского архиепископа Макария. В Москве опять настало засилье Шуйских; но самый видный из них – князь Иван Васильевич – теперь сошел со сцены, по-видимому, сраженный болезнью. Вместо него действовали Шуйские старшей линии этого рода – князья Андрей и Иван Михайловичи и князь Федор Иванович Скопин-Шуйский. Первенствовал Андрей (дед будущего московского царя Василия Шуйского). Это правление ярко описал в своем письме к Курбскому Иван. «Нас же с единородным братом моим, в бозе почившем Георгием, – пишет Иван, – начали воспитывать как чужеземцев или последних бедняков. Тогда натерпелись мы лишений и в одежде и в пище. Ни в чем нам воли не было, но все делали не по своей воле, и не так, как обычно поступают дети. Припомню одно: бывало мы играем в детские игры, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, опершись локтем о постель нашего отца и положив ногу на стул, а на нас и не взглянет – ни как родитель, ни как опекун и уж совсем не как раб на господ».
После свержения и смерти Вельского у Шуйских не могло быть сильного соперника. Однако опасность для их власти назревала с другой стороны: великий князь подрастал, и около него появлялись преданные люди. Одним из них стал Федор Семенович Воронцов – брат уже известного нам Михаила Семеновича. Шуйские решили его устранить. 9 сентября 1543 года «Андрей Шуйский и его сторонники, – пишет Иван, – явились к нам в столовую палату, неистовствуя, захватили на наших