Кладбище забытых талантов. Игорь Мельн
что это бесплатно. Золотить ручки будешь бабкам на базарах. – Наташа встала напротив и поправила сутулость призрачной девушки, утихомирила, обхватив ладонями, неспокойные пальцы. – Замри! И вытяни, черт подери, руки – я не кусаюсь! Вот так. Можешь еще глаза закрыть, а то я смущаюсь под твоим недоверчивым взглядом. Шучу: сама закрою.
Анжела повиновалась и позволила рассматривать ее столько, сколько потребовалось; она почувствовала себя музой для художника, который должен отразить в сознании тонкие черты внешности, чтобы позже перенести их на бумагу. Когда накопившееся тепло прогрело ладони, Наташа закрыла глаза и сквозь веки были видны шевеления от левого до правого краев, подергивания; брови хмурились, как от напряженной мысли, и расслаблялись, затем вздымались, нагоняв улыбку, которая мгновенно пропадала. Около минуты она перебирала многочисленные образы в голове, отстранившись от ощущений извне.
– Предательство, – начала она резко, отчего Анжела, погружавшаяся в сон, встрепенулась. – От того дохляка? Возможно. Или вторая девчонка? Я вижу, что кто-то из команды отдает амулеты, ваши амулеты, другому призраку.
– Это все? Если ты про Юрия, то я без укора совести могу сказать, что это чушь.
– Черт! Как знаешь. Просто имей в виду. Я бы на твоем месте была бдительнее. Ты знаешь их всего день, а уже оказалась запертой в подвале.
– Ты во многом ошибаешься насчет него, а вот про ту девочку… Не знаю. Я и без того не особо ей доверяла.
– Не за что.
По левую сторону туннеля обнаружилась приоткрытая дверь, пропустить которую удалось бы, если бы Наташа всю дорогу не озиралась по сторонам. Теперь же унять любопытство было крайне тяжело.
Комната походила на старинную кладовую: на десятках протянутых под потолком веревках сушились самые разные по цвету и запаху травы, связанные в пучки, настолько сушеные, что, казалось, осыплются при любом дуновении ветра; твердые веточки деревьев и кустарников, косточки фруктов и ягод хранились в шкафах и тумбах вместе со стеклянными пузырьками высотой с палец. Все это наполняло помещение ароматом, от которого исчезали все горестные и злостные мысли.
Напротив входной двери находился стол с ветхой книгой, толстой от множества листов. Подле на керосиновой горелке стоял темный чугунный котелок; в ожидании работы он постарел, уже не надеявшись подарить миру новый целебный отвар, но покрыться ржавчиной не посмел. Под столом спряталась бочка с водой, на поверхности которой плавал деревянный черпак.
В далекие времена в обстановке комнаты не было ничего удивительного, но теперь она вполне годилась для выставки в музее.
Как только призрачные девушки переступили высокий порог, едва не споткнувшись, дверь за ними захлопнулась намертво. Они тут же принялись колотить древесину, будто та чувствовала натиск тумаков и могла поддаться. Дверь крепко слилась со своим косяком, как старые друзья, которые не виделись много лет, и разнять их силой было невозможно.
– Черт возьми! Заклинила, скотина! – выругалась Наташа, дергая ручку двери.
Впрочем,