Преодоление. Сергей Садов
понятно, зачем вообще этот ошейник Маренс мне надел, – рвани я куда по дороге, может, и найдут, но сколько времени на это потратят? Решил подстраховаться. Однако слишком уж плохого мнения о моем уме этот архимаг. Ну куда бы я побежала? Где бы стала прятаться? Я прекрасно понимаю, что никуда убежать не смогу – некуда, потому даже не обдумывала такой вариант, когда узнала о предстоящем путешествии. Но Маренс почему-то считал, что я идиотка, которую лучше держать на привязи во избежание проблем. Мне, конечно, не нравилось быть вещью, но мертвой мне нравилось быть еще меньше. Я надеялась убежать, но вовсе не собиралась делать это бездумно, а значит, нужна информация. Вот и прислушивалась в дороге к разговорам паладинов, вертя во все стороны головой, рассматривая деревеньки, попадающиеся нам по пути, города в стороне. Но тут тяжело – видны только стены, иногда еще ворота. А вот люди нам не встречались. Я даже удивилась, вроде бы дорога важная, не в лес же ее замостили? И ни одного человека, ни одного обоза.
Впрочем, я очень быстро получила ответ на эту загадку, когда нам все-таки встретился обоз. Все телеги лежали, скособочившись на обочине, а то и опрокинувшись. Создавалось впечатление, что их настолько спешили убрать, что совершенно не разбирались, куда скидывать. А вот и люди – все выстроились за дренажными канавами, согнувшись в низком поясном поклоне. Мужчины, женщины, дети, все, кто находился в обозе. Маги на них не обратили никакого внимания, а я старалась разглядеть, насколько это вообще возможно на скаку: кто как одет, как выглядит. Но люди промелькнули быстро, и вот снова пустая дорога, и только наш отряд мчится вперед.
Когда новизна впечатлений пропала, стало откровенно скучно. Хотелось с кем-то поговорить, столько вопросов накопилось, но точно знала: никто не ответит. Да и уставать начала, все же первое путешествие верхом, а едем уже довольно долго. Слишком долго для меня. Когда подъехали к гостинице, я с коня свалилась. Мне помогать не стал никто, а вот коня забрали и отвели в конюшню, а я так и сидела на дороге, пока все же не нашла в себе силы подняться и пройти внутрь. Как заботливый хозяин, Маренс велел накормить и меня, но совершенно не озаботился, чтобы мне помогли до еды добраться: захочу есть – доберусь.
Этот подход архимаг практиковал всегда и во всем. Он не был садистом, как могло показаться, чьи-то муки не доставляли ему никакого удовольствия, но если требовалось для дела, как он считал, мог быть и жестоким. Я вещь, и он старался всячески это показать: один из способов воздействия на личности апостификов. Мне нужно есть, в моем распоряжении отличные и полезные блюда. О сладком речи нет – это вредно для здоровья, а апостифик всегда должен быть здоров, но заботиться о себе я должна только сама. Не хочешь есть – не ешь, но второй раз никто тебе не накроет. Не можешь после путешествия добраться до тарелки – сиди в пыли на улице и отдыхай, поешь, когда сумеешь подняться. Приходилось скрипеть зубами от боли, но заставлять себя вставать и идти. Все