Пятьдесят оттенков свободы. Э. Л. Джеймс
ее и снимаю с объектива крышку. Навожу на Кристиана, и рамку видоискателя заполняет его прекрасное обеспокоенное лицо. Я нажимаю кнопку и удерживаю, сохраняя для потомства десять цифровых картинок озабоченного Кристиана.
– Ладно, тогда объектом будешь ты. – Снова нажимаю затвор. На последнем кадре его губы едва заметно вздрагивают. Жму еще, и на этот раз он улыбается – блекло, но все же… Я не отпускаю кнопку и вижу, как напряжение уходит, отпускает. Кристиан расслабляется, и я тихонько хихикаю. Слава богу. Мистер Непостоянство вернулся – и я как никогда рада его видеть.
– Э, это же вроде бы мой подарок, – шутливо ворчит он.
– Предполагалось, что будет весело, а вышло так, что теперь камера – символ женского доминирования, – отрезаю я, делая еще несколько кадров и видя на крупном плане, как меняется выражение прекрасного лица. В какой-то момент глаза Кристиана темнеют, и в чертах проступает что-то хищное.
– Так ты этого хочешь? Доминирования и подавления? – обманчиво мягким голосом спрашивает он.
– Нет, не хочу. Нет.
– Я ведь могу подавить вас по-крупному, миссис Грей, – зловещим тоном обещает Кристиан.
– Знаю, что можете, мистер Грей. И вы часто это делаете.
Он моргает, лицо вдруг вытягивается. Черт, что еще? Опускаю камеру и вопросительно смотрю на него.
– Что не так? – Мой голос звучит разочарованно. Ну же, скажи!
Молчит. Злится. Я снова поднимаю камеру.
– Так что случилось?
– Ничего, – говорит Кристиан и вдруг исчезает из видоискателя. Одним движением сметает на пол коробку из-под камеры, хватает меня, толкает на кровать и… вот он уже сверху.
– Эй! – Я успеваю сделать еще несколько снимков – Кристиан улыбается, и намерения у него самые недобрые. В следующий момент камера уже у него в руках, и фотограф оказывается в роли субъекта – Кристиан направляет объектив на меня и щелкает затвором.
– Итак, миссис Грей, хотите, чтобы я вас сфотографировал?
Я не вижу его лица – только всклокоченные волосы и сломанный ухмылкой безупречно вылепленный рот.
– Что ж, для начала, думаю, запечатлеем вас смеющейся.
Он безжалостно щекочет меня под ребрами, и я пищу, хохочу и верчусь под ним, безуспешно пытаясь схватить за руку и прекратить истязание. Его рот растягивается в ухмылке, а камера продолжает щелкать.
– Не надо! Прекрати! – кричу я.
– Шутишь? – Он откладывает камеру и пускает в ход вторую руку.
– Кристиан! – выдавливаю я, задыхаясь от смеха. Раньше он никогда меня не щекотал. Черт, да прекрати же! Я мотаю головой, пытаюсь вывернуться из-под него, толкаю обеими руками, но он неумолим, и роль беспощадного палача ему явно по вкусу.
– Перестань! – умоляю я, и он вдруг останавливается. Хватает меня за руки, прижимает их к подушке, привстает… Я никак не могу отдышаться. Он тоже. Смотрит на меня… как? Я замираю. Как? Удивленно? Восхищенно? С любовью? Ну и дела. Этот взгляд!
– Ты.