Переплеты в жизни. Татьяна Устинова
ведь пробовали выводить-то, – тихонько сказала Марина. – А неподходящих всех в ров или в газовую камеру. Ты же воевал. Ты лучше меня знаешь!..
– Да ну тебя, – обиделся отчим, – я совсем про другое говорю, и не делай, пожалуйста, вид, что ты не понимаешь! Нужен закон? Вроде нужен. Только его все обходят, какой бы он ни был хороший да раззаконистый! Труд? Им тоже пренебрегают, и многие! Лишения, испытания? На них набивают суму мерзавцы, а от наказаний откупаются! Что такое?! Откуда такое несовершенство?! И чем дальше, тем оно хуже, несовершенство-то!..
Марине до ужаса жалко было отчима, мальчишкой ушедшего на войну и дошедшего до Восточной Пруссии, всю жизнь «отдававшего себя людям», над чем посмеивались в семье, и вдруг растерявшегося – не на войне, не в концлагере, а в мирной Москве конца двадцатого века.
Она приехала на работу, опоздав почти на час и в плохом настроении.
На работе, как выяснилось, с самого утра творились чудеса.
– Тебя кто только не искал, – озабоченно сказал Сергей Иванович, новый заместитель, кое-как внедрившись в тесный кабинетик. – Оттуда звонили!
И он показал пальцем на потолок.
– Оттуда – это откуда? – спросила Марина, наспех просматривая бумаги. – Из квартиры номер пятьдесят?
– Почему из квартиры, – обиделся заместитель, – не из квартиры, а из Кремля. Комендант звонил.
Марина подняла глаза.
– Зачем?
– А кто знает? Они нам не доложили. Сказали, что директор срочно нужен, а с нами и говорить не пожелали.
Сергей Иванович был из военных и ну никак не мог взять в толк, как это вышло, что баба получилась главнее его!.. Нет, он готов был слушаться и уважать ее, она баба непростая, деловая и хваткая, но вот так, чтоб из Кремля звонили, а ему даже не сказали, в чем дело, – это он отказывался понимать.
– А еще кто искал? Ты сказал – кто только не искал! Из Кремля, а еще откуда?
– Из приемной Морозова звонили. Ну, того самого!..
Так звали пресс-секретаря президента.
Марина знала его плохо, больше по телевизору видела, и иногда, на каких-нибудь расширенных заседаниях правительства, они издалека сдержанно кивали друг другу.
…Что происходит?
Магазин закрывают? На месте книжного теперь будет казино? Или заправка? Или гастроном?… Или военный склад?
От властей предержащих Марина старалась держаться на разумном отдалении, чинопочитанием и низкопоклонством никогда не страдала, слишком много сил у нее уходило на то, чтобы и собственные интересы соблюсти, и достоинство сохранить, и в хороших отношениях остаться. Она как будто позволяла себе роскошь общаться не только и не столько с полезными и важными людьми, сколько с теми, кто на самом деле вызывал ее уважение и расположение.
Отчим, даже ничего не зная о ее делах, всегда любил в ней эту черту, а мама фыркала и называла «фрондеркой» и «юной пионеркой».
– Ниночка! – восклицал в таких случаях отчим. – Алмазная моя! Ты сама не знаешь, что говоришь! Пионэры