Радуга для друга. Михаил Самарский
эту вонючую конуру. Скоты, хоть бы воды оставили. Засунули в каземат, а о том, что мне вода нужна, не подумали. Да что вода, они даже шлейку не сняли. Сволочи! Миролюбивый я пёс, доброжелательный и ласковый, но как же я ненавижу некоторых людей. Вы уж меня извините, пожалуйста. Хотя… разве это люди? Уверен, вы и сами их так не назовёте. Какие это люди? Шавки… обыкновенные бездушные шавки.
Глава 7
Итак, у меня появилась надежда. Вот как тут не вспомнить моего доброго старика. Надежда, говорил Иван Савельевич, умирает последней. Так что вперёд, потомок викингов и басков! Дело в том, что пол в этом «супермаркете» (ну, вы, надеюсь, понимаете, почему я назвал свою тюрьму таким отвратительным словом?) земляной. Если вдруг не знаете, скажу: лабрадор за ночь может вырыть яму метр в глубину. Причём просто от скуки. Но мне сейчас не до безделья. Нужно любыми путями вырываться из этого плена. Я за себя не ручаюсь! Если утром сюда пожалуют проходимцы, брошусь на них и буду сражаться, как леопард.
Но всё-таки для начала необходимо принять меры предосторожности. Так, что это у нас тут? Тряпья полно. Замечательно. Просто замечательно. Если почую, что враги близко, будет чем прикрыть подкоп. Стаскиваем всё сюда, в угол. Прекрасно. Это что такое? Понюхаем. О! Какое везение. А я чуть было снова Ивана Савельевича не вспомнил, который говорил: «Пришла беда, отворяй ворота». Крыша прохудилась в моей келье, и дождик накапал едва ли не полтаза воды. Живём! Был бы человеком, потёр руками. Вот как только пить эту мутную гадость? Фр-р! А куда денешься? Без воды никак нельзя. Вода – это жизнь и сила. С едой потерпим, а вот без воды можно и язык вывалить.
Вспомнил вдруг, как Сашка недавно мне читал стихи:
Сижу за решёткой
В темнице сырой…
Там, правда, про птицу какую-то было, но насчёт сырости и темноты Сашка попал в точку. Ну что? Приступаем?
Первый час я работал не покладая лап. Без отдыха, без остановок. Потом десять минут перерыва, десять лаканий природного коктейля, и снова за работу. Мои подлые «кинологи» куда-то пропали и в тот вечер так и не появились. Оно и к лучшему, не придётся негодяям в травмпункт бежать, хотя хотелось бы, конечно, их проучить. Рою-рою-рою, а сам того «смотрителя» из супермаркета вспоминаю: если бы не его упёртость, лежал бы я сейчас на мягком коврике да смотрел на своего мальчонку. «Я присмотрю за вашей собакой». Присмотрел, называется. И, поди, совесть не гложет каменное сердце. Охранник. Какой ты охранник? Надзиратель, вот ты кто…
Как там мои бедняги поживают? Наверное, все в слезах, особенно Шурка. Жалко парнишку. Мы уже привыкли, стали понимать друг друга. А тут такое несчастье. Не плачь, Санёк, не тужи. Всё равно я выберусь из этого подземелья.
Так, надо немного передохнуть. Отхожу в сторону, смотрю на свою археологию, действительно: уже походит на маленькое подземелье. Но ещё рыть да рыть. Не расслабляйся, лабрадор, ты должен до утра покинуть этот застенок. Подкрепились водичкой, и рыть-рыть-рыть.
За работой я даже не заметил, как в окошке под потолком появилась звезда, за ней другая, третья… Небо ясное, на улице тепло.