Пуговка. Юлия Яшина
что они сделают, если пойти против их воли. В это время дома оставаться нельзя! Она бросила испуганный взгляд на дверь. Строгое правило гласило, «входная дверь ВСЕГДА должна быть не заперта». Теперь у них в деревне было много правил. Самое страшное, жители обязаны сдавать всех евреев солдатам. Укрывать у себя еврея значило смерть. Солдаты объявили, что за укрывательство, вся семья будет повешена на фонарных столбах вдоль улицы…
Её передёрнуло от этой мысли. Она бросила быстрый взгляд на чердак и отварила засов входной двери. «Пожалуйста, только сиди тихо», как молитву, еле слышно прошептала она, и вышла из дома. Сжав кулаки в карманах, быстро пошла в сторону площади.
Дорога казалась бесконечно долгой. Теперь, она как никто другой понимала и чувствовала то, что чувствуют еврейские женщины. Страх перед неизвестностью разливался по телу, медленно парализуя каждую клеточку. В одну секунду ее бросало то в жар, то в холод. Она чувствовала, будто идет на казнь. Её мозг предательски выдавал всевозможные развития событий. И каждое из них, мягко сказать, было страшнее предыдущего. В голове вертелось: «Она приближается к площади. Солдаты замечают её. Один держит в руках брошенную ею лопату и что-то кричит на немецком, а двое других хватают её за руки по обеим сторонам и грубо тащат к кричащему. Она ничего не понимает из их слов, и ничего не отвечает им, но в её глазах, полных ужаса, они все видят. Да и нечего думать, когда они видели, как еврейская женщина толкает из толпы ребенка, а она подхватывает его и бежит назад в деревню. Они узнают кто она, где живёт, а потом убивают! Бросают в ту яму, которую она собственными руками рыла несколько дней. Потом отправляются к ней в дом, находят девочку, убивают её, а затем убивают её мужа и её шестилетнего сына…» Или: «Она приходит к площади. Её отсутствие никто не заметил. Всё вроде обошлось. Заканчивает работу, идёт домой, но дома находит убитого мужа и сына и ту маленькую девочку. А всё это случилось, потому что пока она была на площади, немецкие солдаты приходили к ней в дом, чтобы проверить, все ли способные работать работают. И услышали плач маленькой девочки, запертой на тёмном чердаке. Расправившись с ней, они остались в доме, дожидаясь нарушителей…». Когда взрослые уходили работать, немцы забирали всех детей к себе. Они не обижали их. Специально привезённые немецкие воспитательницы занимались с ними, обучали немецкому. Рассказывали что такое Германия, кто такие немцы и всячески прививали любовь и уважение к Гитлеру. Это называли школой, и отправлять туда детей, было тоже одним из неоспоримых правил. В школу определились дети до семи лет, старше уже становились работоспособные. Поэтому, спрятанная на чердаке маленькая девочка, в любом случае была нарушением правил. Холодными волнами хлестали её мысли о том, что девочка может сама выдала себя, пытаясь сбежать с этого чердака к маме. Или что соседи видевшие, как она входила в дом с незнакомой девочкой, выдадут её из страха. Мысли разные, но финал один! Она и её семья теперь в большой опасности, каждую секунду, каждого дня!
Солнце