Евгений Онегин. Александр Пушкин
высказываясь на самые разные занимающие его темы, но и сообщает или намекает, где и почему сейчас находится (в первый раз – в первой же строфе от своего лица: 1, II), пишет о своих перемещениях, меняющихся обстоятельствах, занятиях, планах, опасениях, надеждах и т. д. Следуя за строфами романа, читатели время от времени получают напоминания, где и когда они сочиняются, и как будто сами переносятся в соответствующее место и время. Так и создается иллюзия живого авторского присутствия.
Параллельно с рассказом о жизни Онегина, Ленского и Татьяны[17] Пушкин ведет рассказ о себе, почти что пишет поэтическую автобиографию. Главы романа, с одной стороны, являются звеньями в общей его цепи, а с другой – выступают как самодовлеющие свидетельства о хронологически определенных отрезках жизни и творчества Пушкина, и прежде всего поэтому могут читаться как в некотором смысле самостоятельные произведения.
«Там колыбель моего Онегина…:
(Крым в романе Пушкина)
Первые строфы ЕО Пушкин написал в Кишиневе в мае 1823 г., но «смутный сон», о котором говорится в последних строфах, привиделся ему раньше. На этот счет он оставил свидетельство, оказавшееся его последним высказыванием о ЕО. 10 ноября 1836 г., отвечая на письмо князя Н.Б. Голицына, проживавшего тогда в Крыму, Пушкин написал: «Как я завидую вашему прекрасному крымскому климату: письмо ваше разбудило во мне множество воспоминаний всякого рода. Там колыбель моего “Онегина”, и вы, конечно, узнали некоторых лиц»[18].
В Крыму Пушкин был только один раз и провел около месяца – с середины августа до середины сентября 1820 г. Он прибыл сюда с Кавказа, путешествуя вместе с семейством генерала Н.Н. Раевского, героя Отечественной войны 1812 г. Среди членов его семьи и находятся упомянутые в письме «некоторые лица». Его старший сын Александр Николаевич Раевский (1795–1868), представлявшийся холодным циником, удивлял окружающих своими сарказмами. Его портрет современники увидели в пушкинском «Демоне» (1823) (сам поэт против этого возражал). В романе чертами молодого Раевского (впрочем, отнюдь не уникальными среди молодежи его круга) наделен Онегин, его сверстник, которого Пушкин сделал старше поэта Ленского и самого себя. В роли отдаленных прообразов Ольги и Татьяны Лариных иногда представляют дочерей генерала (их было четыре – Екатерина, Елена, Мария и Софья). Третья из них, позднее получившая известность как жена декабриста Мария Николаевна Волконская (1806–1863), была убеждена, что в строфе XXXIII первой главы романа Пушкин вспоминает об одном эпизоде их путешествия (в Таганроге она бегала по морскому берегу за волнами). Каким был возникший в Крыму первоначальный замысел, в точности не известно, но, не считая черновых набросков, крымские впечатления дважды напрямую отразились в окончательном тексте романа: в «Отрывках из путешествия Онегина» (со слов «Воображенью край священный…, три неполных строфы) и в начале восьмой главы, в рассказе о превращениях сопутствовавшей поэту Музы (строфа IV):
…ак
Каждому из трех главных героев романа Пушкин дал что-то от самого себя, в том числе Татьяне (об этом см. ниже).
Подлинник письма на французском языке.