Война на Кавказе. Перелом. Мемуары командира артиллерийского дивизиона горных егерей. 1942–1943. Адольф фон Эрнстхаузен
Мы, стоя по колено в воде, принялись спасать наши пожитки. Ливень хлестал по палатке, которая все же выдержала его напор. Когда же, наконец, выглянуло солнце и вода медленно спала, все наши вещи, а вместе с ними и мы оказались покрыты толстым слоем грязи.
Обратно в Славянск
Ближе к концу июня нас сменили на позициях у Оскола румынские части, и наша дивизия вернулась в Славянск. Тогда мы еще не знали, что бои за Изюм были предприняты только для выравнивания линии фронта. Ликвидация мощного узла сопротивления русских должна была создать лучшие исходные условия для крупного наступления, которое слева от нас предполагала начать 28 июня группа армий «Б». (Группы армий «А» и «Б» были образованы 9 июля 1942 г. в результате разделения группы армий «Юг». – Ред.) Наша группа армий «А» согласно плану должна была принять участие в этом наступлении с 9 июля. Командование надеялось, что в результате этой операции удастся взять противника в клещи.
У нас оказалось несколько спокойных дней, и каждый проводил их на свой собственный лад. Любители карточной игры не вылезали из-за импровизированного стола, я же всегда был равнодушен к игре фортуны, поэтому объезжал своего коня, писал стихи и пил водку.
Иногда мне в голову приходили мысли о смысле и перспективах этой войны, и тогда мне вспоминался мертвый русский офицер, на труп которого мы наткнулись на берегу Оскола. В его полевой сумке оказалось собственноручно им написанное, но неотправленное письмо, которое нам прочитал вслух наш переводчик. Там были такие строки: «Эти глупые немцы мечтают о большой победе над нами, которую им вскоре предстоит одержать. Они смеются над нами, не переставая, и совершенно не думают о том, какую судьбу мы уготовили им зимой».
Преследование врага
Мытарства
Вторично мы были вынуждены форсировать Северский Донец 9 июля, на этот раз в ходе крупного наступления, неподалеку от Славянска. Были ли в самом деле вынуждены? Да – в высшей степени стратегически, без каких-либо боев, к которым мы тщательно готовились.
Когда командир нашего 4-го дивизиона хотел провести рекогносцировку огневой позиции, одна местная старушка попыталась помешать ему проехать на вездеходе через ее огород, стращая грядущей опасностью. Командир батальона, естественно, предостережению не внял и проехался по заботливо возделанным ею грядкам. Вскоре он наступил на мину и умер от осколочных ранений. Его спутники тоже кто были убиты, кто ранены. Они оказались единственными жертвами, которые мы понесли в ходе переправы.
Капитально построенные и оборудованные позиции русских на той стороне реки мы нашли пустыми. Лишь два дня спустя мы вошли в соприкосновение с противником, наступая ему на пятки, при этом огневой контакт едва ли был возможен.
Преследование врага всегда создает трудности как для преследуемого, так и для преследователя. Основная из них – постоянная смена боя и марша – magnis itineribus[9], как в свое время выразился
Большой марш