Каждый любит, как умеет. Анна Малышева
матери, бояться своего же ребенка… Он свободен!
Между вторым и первым этажом он споткнулся и упал. Что-то взорвалось у него в груди. Толя уцепился за перила, попытался подняться и увидел, что грудь его белой рубашки стремительно меняет цвет. Ткань стала отвратительной, липкой, алой. Ему показалось, что на площадке первого этажа с грохотом хлопнула железная дверь. Потом он увидел этого человека с пистолетом. Он видел его всего секунду, не больше. А потом уже не видел ничего.
– Толя! Толя! Господи! – дикий крик пронзил насквозь все пять этажей. Вокруг трупа стали собираться люди. Сверху донесся женский визг, прошлепали босые ноги… Маша сбегала по лестнице, зажав ключи в кулаке, придерживая на груди разлетающийся халат. Отпихнула соседей, упала на ступеньку рядом с телом любовника, обняла его, попыталась поднять. Увидев его лицо, разжала руки…
Такого звука никто из присутствующих никогда не слышал. Это был звериный вой – хриплый, долгий, отчаянный. Какая-то женщина попыталась взять Машу за руку и поднять:
– Идемте, идемте отсюда!
– Муж? – спрашивал кто-то.
Машу увели в какую-то квартиру. Усадили на диван, заставили выпить воды. Девушка держала стакан трясущимися, окровавленными руками и никак не могла сделать первый глоток. Кто-то звонил в милицию, вызывал «скорую помощь». Потом Машу отвели наверх, в ее квартиру. Там она вымыла руки, переоделась. Ее ни на миг не оставляли одну. Теперь вокруг были в основном пожилые женщины, которым не надо было идти на работу. Все остальные разбежались.
– Мы хотели пожениться… – Маша сидела за кухонным столом и время от времени начинала хрустеть пальцами. – Ой, я знала, что так все кончится! Его жена – стерва, гадюка! Она обещала ему пулю, если он ко мне уйдет! Она даже сыщика наняла, мерзавка!
Соседки слушали, затаив дыхание. Маша давно вызывала у них интерес. С тех самых пор, как поселилась в этом доме, в квартире, купленной заботливым отцом. Все знали, что девушка нигде не учится и не работает. По ночам из ее квартиры часто звучала музыка. К ней приходили гости – как мужчины, так и женщины. Иногда у нее появлялся постоянный друг, но это постоянство было относительным. Больше месяца никто с девушкой не жил. Она вызывающе, богато одевалась, ездила на новенькой «Шкоде», ни с кем во дворе не здоровалась. И вот теперь соседки осматривали ее квартиру, а сама Маша говорила без остановки – даже расспрашивать было не нужно.
– Постоянно звонила, узнала мой телефон… – жалобно говорила та. – Звонила днем и ночью. Толя говорил – не будем терпеть, давай заявим в милицию. Я не хотела. Это же наше личное дело, правда же? И потом, она ведь пока ничего не сделала… Милиции на эти звонки с угрозами наплевать! Он меня с родителями познакомил. Они так обрадовались, что он будет разводиться с этой стервой! Она им давно поперек горла встала. Она даже запрещала Толе общаться с матерью, представляете? Мы пили чай… – Маша едва справилась с нервным удушьем. – И тут явилась эта Лена и сказала, что убьет его. При свидетелях сказала. Это все слышали. Но кто же знал, а?! Я думала, она