Пристанище для уходящих. Книга 2. Обреченность. Виктория Павлова
воду и разводить костер, а потом снова обжигать пальцы, но уже грея воду для чая и рисовой каши.
Жаль, время нельзя повернуть вспять или хотя бы остановить, как остановились отцовские часы.
***
На работе Мака поймать не удавалось, но в офисе я подслушала, что почти каждый вечер он болтается в баре «Сова». Пришлось отправиться за ним туда. При входе я застыла, рассматривая чучела птиц по углам – они напомнили о ремингтоне, охоте и Келли. Стало неуютно. Я уже пару дней раздумывала, что скажу Маку: правду нельзя, но нужна легенда. От необходимости лгать в животе снова свернулся тугой комок.
Мак сидел за стойкой и болтал с барменом. Тот смотрел на Мака как на надоевшего богатого дядюшку – вроде и чушь несет, но заткнуть себе дороже. Я подождала, пока бармен отойдет к другому клиенту и подошла к стойке.
– О, Моррис! – Мак замахал бармену. – Налей девушке. Что пьешь? – И не дожидаясь ответа: – Бренди!
Бармен попросил у меня документы, и Мак замахал на него, дескать, давай уже. Чтобы не смущать бармена, я показала ему права, и он поставил передо мной бокал. Несколько капель пролилось на стойку, и я почти отчетливо представила, как они прожигают лаковое покрытие и делают дырки в деревянной столешнице. Нет уж, спасибо, на своем желудке я такое испытывать не хочу.
– Тебя Джош привел? – Мак огляделся.
– Сама пришла, – буркнула я. Неужели думает, что мы с Джошем не расстаемся даже после работы? Сегодня напарник и сам не горел желанием везти меня домой: дулся, что я не поехала с ним на выходные в Топангу.
– Ладно, садись, раз пришла, – усмехнулся Мак. —. Расскажешь, как тебя сюда занесло.
Я собралась выдать заготовленную фразу, устраиваясь рядом на барном стуле.
– Все смотрю на тебя и удивляюсь, – Мак демонстративно поднял свой бокал, пришлось взять свой и чокнуться с ним, – что ты забыла в «Сентинеле»?
Он выпил. Я поставила бокал на стойку и покосилась на Мака.
– Вот кто ты такая? Что ты сделала, чтобы оказаться здесь? – он задумчиво повертел в руках пустой бокал. – Ты что-нибудь еще умеешь, кроме способности в любой ситуации выглядеть побитым щенком? Думаешь, карате тебя спасет?
Захотелось вылить ему виски на голову и надавать пинков. Но Мак словно и не ждал ответа, а разговаривал сам с собой. Я подавила обиду. Что же он наговорит после просьбы о помощи?
– А я тебе скажу почему тебя взяли, – он поставил бокал на стойку, но взгляда от него не отрывал. – Профсоюзы вконец обнаглели, и вообще эта гребаная толерантность уже достала. Ведь всем нужно предоставить равные права. Вот тебя и взяли, чтобы в штате был кто-то с буквой «Ж» в анкете, понимаешь? – Он поднял взгляд на меня, но лучше бы смотрел на бокал. – Ты никто, а я ветеран войны, и вынужден работать бок о бок с такой бездарью.
От унижения запульсировало в висках и бросило в жар. Если он такого низкого мнения обо мне, зачем тратит силы на разговор?
– Если спросишь меня, я скажу, чего тебе не хватает.
Мак хитро уставился на меня,