Пряная штучка. Марина Ефиминюк
распластавшийся на полу, возмущенно округлил глаза. У председателя, все еще державшего полную рюмку, отвалилась челюсть (надеюсь, что не придется вправлять).
– Я хотела сказать Кретин и Осел, – попыталась исправиться я, но снова оговорилась. – В смысле, Крефин и Осле.
Тишина стала поистине гробовой.
– Не поверите, – понимая, что положение исправит только хорошая шутка, хохотнула я, – у вас такие забавные фамилии. Вот ваша похожая на кретина, а ваша на осла…
Всегда знала, когда стоило прикусить язык. Официально заявляю, что сегодня правильный момент был напрочь упущен! Лучше бы вообще рот не открывала!
Оскорбленные визитеры уходили с хмурыми минами, чеканя шаг, а Стручок еще и мое полотенце с цветочками унес – вытирал измазанное в креме лицо. Попросить вещь обратно я не решилась, все еще надеясь, что он восхитится щедростью молоденькой лавочницы и одарит разрешением на торговлю. Как бы хороший человек не решил, будто сволочи дали ему взятку полотенчиками.
– Вы получите ответ! – процедил он.
– Когда?
– Когда-нибудь!
– Полотенце отдайте! – потребовала я, раз терять было нечего, но Крефин не услышал и так шибанул дверью, что от силы удара гостеприимный колокольчик не прозвенел, а подавился бряцаньем.
– Ну, госпожа Колфилд… – пробрюзжал председатель и выскочил на улицу следом за коллегой. Сквозь чистейшее, намытое до блеска окно витрины, я с тоской проследила, как они забирались в кеб, хотя пешком от чайной лавки до мэрии было идти минут пятнадцать.
– Не переживай, – попытался подбодрить меня Фред, пряча крысу в больших ладонях. – В лавке все сделано на совесть. Ты получишь разрешение, уж я об этом позабочусь. Завтра Осел, в смысле, Осле уезжает в столицу. Вот как вернется, так с ним и поговорю.
Тут за нашими спинами раздался грохот. Мы резко оглянулись. Тумба из-под коня все-таки отдала светлому богу душу и развалилась.
– И о Фирсе я тоже позабочусь, – пообещал добрый Фред.
Хотя бы кому-то сегодня привалило счастье! Я про крысеныша. Поди сам не догадывался, что, карабкаясь по ноге Кретина, в смысле, Крефина, просто восходил на вершину к светлой жизни.
– Да уж. Корми его сытно.
Втайне я надеялась, что хвостатые соседи решат, будто в лавке «Тысяча мелочей» курорт для грызунов, и всем семейством перебегут к Оутисам, раз не желают травиться ядом, как все нормальные твари.
Убираясь в кухне, я прикидывала, во сколько мне встанет разрешение и хватит ли денег, ведь на счету в монетном дворе осталось раз, два и обчелся (хоть конем взятку давай), а заодно ругалась в пустоту.
– Стадо паршивых овец! – потрясла метелкой, намекая на хвостатых соседей. – Вы зачем тут, как кони, гарцевали перед этим… как его… Крефином, прости божечка, что за имечко! Нельзя было тихо в норке сегодня посидеть? Вы же еще выпас решили устроить!
Вылезла бы нахальная крыса, огрела бы, но она натворила дел и спряталась.
Пока ворчала и наводила порядок, в голове созрел план.