На внутреннем фронте Гражданской войны. Сборник документов и воспоминаний. Отсутствует
промышленного района. М., 1970. С. 170–174.
40 Два архивных документа… С. 93, 96, 101.
41 Там же. С. 95.
42 Там же. С. 94.
43 Там же. С. 99–100.
44 Разиньков М.Е. Петров Григорий Константинович // Вожаки и лидеры Смуты… С. 197–198; ГАВО. Ф. Р-1086. Оп.1. Д. 2. Л. 37.
45 Два архивных документа…. С. 92, 94.
46 Путь жизни. Рабочая и крестьянская газета. Орган Воронежского комитета РСДРП. № 17. 1917 г. 8 декабря (25 ноября). С. 4.
47 ГАВО. Ф. Р-1086. Оп.1. Д. 2 Л. 114.
48 Габелко Е.И. Комкор А.В. Павлов // Вестник воронежского архивиста: Научно-информационный ежегодник / под ред. В.В. Гурова. Воронеж: Цифровая типография «Фортуна», 2009. Вып. 7. С. 91–92, 97.
49 ГАВО. Ф. Р-905. Оп. 1. Д. 4. Л. 189–190.
50 Два архивных документа… С. 96.
51 Там же. С. 97.
52 ГАВО. Ф. Р-905. Оп. 1. Д. 4. Л. 190.
53 ГАВО. Ф. Р-905 Оп. 1. Д. 20. Л. 108–108 об.
54 Там же. Л. 108 об.
55 Габелко Е.И. Указ. соч. С. 91–92.
56 Воронежский телеграф. 18 (5) апреля 1918 г. С. 2.
57 ГАОПИ ВО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 12. Л. 2.
58 ГАСПИТО. Ф. П-9019. Оп. 1. Д. 576. Л. 34.
Образ Ф.Е.Каплан и ее место в покушении на В.И.Ленина по свидетельствам современников
К.Н.Морозов (Москва)
Миф о Ф.Е. Каплан как юродивой и великой неудачницы настолько укоренился в сознании советских людей, что поддерживался и обыденным сознанием, свидетельством чего в позднесоветское время стали «короткие» анекдоты в стиле «черного юмора» – «Тир имени Фанни Каплан». Этот миф весьма благополучно продолжает существовать (и даже доминировать в общественном сознании) и в постсоветскую эпоху.
И век назад, и в позднесоветское время, и сегодня этот миф стихийно поддерживается в том числе и потому, что обыденное сознание не в состоянии понять мотивы, толкавшие народовольцев, эсеров и Ф. Каплан на покушение, влекущее и собственную гибель (и их фактическое самопожертование).
С первых же дней после покушения советские газеты стали употреблять в адрес Ф.Е. Каплан такие эпитеты, как «идиотка-интеллигентка», и изображать ее истеричкой. Так, в сообщении «Известий ВЦИК» от 3 сентября 1918 года в заметке «Ройд-Каплан» заявлялось: «Каплан проявляет признаки истерии. В своей принадлежности партии эсеров она созналась, но заявляет, что перед покушением будто вышла из состава партии»1. Показательно, что заявление Ф.Е. Каплан (ни в одном из протоколов ее допросов оно не было зафиксировано), что она вышла из партии эсеров перед покушением и следовательно ее покушение носит индивидуальный, а не партийный характер – власти совершенно не устраивало и они вдруг сделали вывод, что подобные заявления являются …признаком истерии.
Но, как представляется, называть ее «идиоткой-интеллигенткой» и представлять ее ненормальной и полусумасшедшей власти (а позже и советская пропаганда) стали во-первых, потому, что человек, поднявший руку на такую святыню, как В.И. Ленин, должен был быть или ярким суперврагом, или психопатом, а так как на убедительный образ врага Ф.Е. Каплан не тянула, а ко второй категории революционерку и каторжанку Каплан можно было отнести не вдаваясь в столь неприятную тему, как ее мотивы убийства великого революционера всех времен и народов, то представление о ее психической неполноценности было доминирующим.
А во-вторых, чтобы не дать сложиться (и стать доминирующим) положительному образу Ф.Е. Каплан как наследницы