Люди, власть и прибыль. Джозеф Стиглиц
сгорели бы со стыда, если бы их поймали на откровенной лжи. Хотя им и случалось затуманивать правду, истина кое-что значила для них. Этого нельзя сказать о нынешних обитателях Белого дома и их окружении.
Рейган по крайней мере поддерживал видимость аргументированности и логики. В основе его политики сокращения налогов лежала теория, экономика предложения, которую мы уже упоминали. За 40 лет ошибочность этой теории доказывали неоднократно. Трампу и республиканцам XXI в. теория ни к чему: они сделали это потому, что просто имели такую возможность.
Именно презрительное отношение к истине, науке, знаниям и демократии отличает администрацию Трампа и других руководителей такого же толка от Рейгана и других консерваторов прошлого. В реальности, как я показываю, Трамп во многом более революционен, чем обычный консерватор. Можно понимать причины, по которым его извращенные идеи находят отклик у такого большого числа американцев, но это не делает их более привлекательными или менее опасными.
Трамповская налоговая «реформа» 2017 г. наглядно показывает, как далеко страна отошла от прежних традиций и норм. Налоговая реформа обычно проводится с целью упрощения, устранения лазеек, создания условий, при которых все вносят в бюджет справедливую долю дохода, и обеспечения таких поступлений, при которых стране хватает средств для расчетов по счетам. Даже Рейган в своей реформе 1986 г. выступал с призывом к упрощению налогообложения. Налоговое законодательство 2017 г., наоборот, привносит новые сложности и оставляет большинство вопиюще очевидных лазеек на месте, в том числе ту, которая позволяет работникам фондов прямых инвестиций платить максимум 20 %, что практически в два раза ниже того, что платят другие работающие американцы[7]. Оно аннулировало норму о минимальном налоге, которая не позволяла физическим лицам и компаниям злоупотреблять лазейками и заставляла платить хотя бы минимальный процент со своих доходов.
На этот раз никто не притворялся, что дефицит бюджета сократится. Единственное, о чем говорили, – так это о том, насколько он вырастет. К концу 2018 г. расчеты показывали, что правительству придется заимствовать рекордную сумму, более $1 трлн в следующем году[8]. Даже в виде процентной доли ВВП это был рекорд для страны, которая не страдала ни от войны, ни от рецессии. Для экономики, стремящейся к полной занятости, дефицит однозначно вреден, поскольку Федеральной резервной системе приходится повышать процентные ставки, а значит, сдерживать инвестиции и рост. Тем не менее лишь один республиканец (сенатор Рэнд Пол от штата Кентукки) позволил себе больше, чем пискнуть в знак протеста. За пределами американской политической системы, однако, критика звучала со всех сторон. Даже Международный валютный фонд, никогда не отличавшийся склонностью к критике США, страны, чей голос давно доминирует в этом институте, завел речь о налогово-бюджетной безответственности[9]. Политических наблюдателей поразил размах лицемерия – когда
Фонды прямых инвестиций обычно вкладывают средства в непубличные компании; они и сами не относятся к разряду публичных. Они могут, например, покупать компании, реструктурировать их, а потом продавать с прибылью. Менеджеры таких фондов делают практически то же самое, что и менеджеры любых других компаний, которые платят обычный налог со своих доходов. Для налоговых льгот здесь нет никаких оснований – предоставляемые фондам льготы просто говорят об их политической власти. Хуже всего то, что на совести этих фондов немало примеров реструктуризации, которая приводила к масштабной ликвидации рабочих мест и серьезному обременению долгами. Реструктурированные фирмы нередко банкротятся вскоре после того, как фонды прямых инвестиций продают их. Против пониженной ставки, по которой фонды прямых инвестиций платят налоги в результате лазейки в законе, выступал Трамп во время избирательной кампании, но он, однако, ничего не сделал для ее аннулирования – вернее сказать, вообще не упоминал о ней, – когда налоговый закон обсуждался в конгрессе и когда поступил ему на подпись. Когда же речь зашла о нарушении обещания, советники Трампа переложили всю вину на конгресс. См.: Louis Jacobson, “Despite Repeated Pledges to Get Rid of Carried Interest Tax Break, It Remains on the Books,”
За 10-летний период 2018–2028 гг. одно только снижение налога (с учетом процентов) добавит к дефициту, по расчетам, $1,9 трлн. Если же временное снижение налога станет постоянным, то его вклад в дефицит составит $3,2 трлн.
“Transcript of the Press Conference on the Release of the October 2017 World Economic Outlook” (Washington, DC: International Monetary Fund, Oct. 13, 2017); и Christine Lagarde, “2018 Article IV Consultation for the United States Opening Remarks” (Washington, DC: International Monetary Fund, June 14, 2018).