сВободнЫе. Эшли Дьюал
поддаваться эмоциям безумно глупо, ведь что бы я ни кричала, о чем бы ни говорила – идти мне некуда.
Этот человек – моя единственная надежда хотя бы на какое-то будущее.
Константин водит меня по роскошным, огромным комнатам, то и дело, отвлекаясь на звонки. Особняк просто невероятный. Я никогда не видела ничего подобного, но стараюсь держать себя в руках и не расширять глаза слишком уж часто. Также я стараюсь не вздыхать, не охать, не каменеть и не заикаться. Как же так получилось, что люди живут настолько по-разному? Все мы работаем, все мы стараемся достичь лучшего, однако кто-то ест из одноразовой посуды, а кто-то десять минут раздумывает над тем, каким именно по счету ножом отрезать рыбу. Разве не абсурд? Да, оплата каждому своя: кому-то повезло больше, кому-то меньше, и, естественно, мы никогда не избавимся от этого пресловутого социального неравенства, ведь иначе это будет противоречить нашей человеческой натуре. Однако есть ли предел безумию? Я два года почти ничего не ела, делила с мамой один кусок мяса на двоих – и то не каждый день. Что же в это время делали люди с данной улицы?
– Прости, – в очередной раз извиняется этот человек. Он убирает телефон в карман и поправляет вязанный, светло-бежевый свитер. – Не работа, а сплошное сумасшествие. Наталья говорила, чем я занимаюсь?
– Нет. – Почему-то вру я и вскидываю подбородок. – Мы не говорили о те… вас.
Константин не обижается. Наоборот понимающе кивает, и это бесит меня еще сильней: с какой стати он вдруг играет роль чувственного отца? Может, и виноватым еще себя считает? С силой прикусываю губу и горблюсь. Мне не по себе от этого места. Пусть здесь красиво – здесь холодно. Слишком много пространства для одиночества.
Мы вновь спускаемся на первый этаж. Идем в зал, который совсем недавно показался мне слишком вычурным: кресла с дубовыми подлокотниками, толстые ковры, люстры, комоды, книги на широченных, деревянных полках – не перебор ли? Хотя не мне судить. Я как раз собираюсь спросить, можно ли подышать свежим воздухом – не терпится сбежать – как вдруг вижу около стеклянного столика высокую, худую брюнетку.
– Зои, хочу представить тебе свою жену. Елену. – Константин подходит к незнакомке и ласково берет ее под руку, и, едва она поднимает на меня свой взгляд, весь свет в комнате становится тусклым. Возможно, уголки ее пухлых губ и дергаются в чем-то напоминающем улыбку, однако я не ведусь на данный трюк. Уверена, эта особа уже со всей страстностью и горячностью успела меня возненавидеть.
– Привет, – говорит она, но руку в мою сторону тянет.
– Здравствуйте.
– Надеюсь, ты добралась без происшествий.
Опять это глупое слово. Боже, да я в курсе, что все вы желаете моей смерти, но, увы, простите, никто пока не пытался пробить дыру в моей тупой башке, и я жива, и я приехала, и я намереваюсь портить своим присутствием вам жизнь. Ведь вы именно так считаете? Ох, так и тянет сказать все это, но нет. Я опять молчу, как безмозглая рыба.
– Меня нет, я умер, и до семейных драм мне нет никакого дела, – вдруг доносится голос за моей спиной,