Птица счастья. Роберт Джоэль Мур
опору ни в чем. Скорбное мероприятие поразило их размахом – заведение, где собрались помянуть усопшего, гудело как шмелиный рой. Пришедшие то замирали во время очередного тоста, то нервно вздрагивали от возникавшего то тут, то там грудного женского всхлипа. Холодно-сдержанный отец вдруг оказался «добрым другом», «храбрым сердцем» и «родным человеком» для десятков мужчин, непроизвольно вызвавших ощущение опасности. В воздухе стоял смешанный запах корвалола и одеколонов, с легким шлейфом алкоголя и гвоздик. Мария Петровна застыла в тихой скорби.
В детстве внешне братья были милы, но к подростковому возрасту лица голубоглазых ангелоподобных мальчиков утяжелились выразительными носами, а кожа пострадала от воспаления. Благосклонностью судьбы один из Александровых подружился с со своей одноклассницей Леночкой еще до гормональных метаморфоз. И дружба эта прошла не только через испытания особенностями полового созревания, но и через всю жизнь.
Братья посещали разные школы. Причина раздельного обучения раскрылась для мальчиков, когда им исполнилось по семнадцати лет: в мире могла существовать только одна копия гения, вторая по замыслу создателей оставалась в тени. Им не было позволено отпускать длинные волосы и регистрировать личные страницы в социальных сетях, да и не искали они в этом особой надобности. Но запреты эти они считали отцовской прихотью и не поняли, почему даже после его кончины мать не стала ограничения снимать. Став постарше, братья, ожидаемо, завели привычку регулярно меняться местами. Трюк не создавал проблем, и Мария Петровна делала вид, что не замечала сыновьи шалости. Таким образом, и Вася познакомился с Сережиной одноклассницей Леночкой.
Леночка обладала ясным взглядом и была щедро одарена здоровым румянцем. Едва уловимый щекочущий импульс проходил по ее телу, когда утром ее приветствовал Вася вместо Сережи. Она не знала причины перемен, но для нее тихий друг становился притягательным, и в ней появлялось жеманство, а улыбка не сходила с ее лица. Бывало иногда, на физкультуре он цеплял ее за русую косу, крепкую и толстую, как сплетенные ветви молодого дерева, и вместо обиды в Леночке росла привязанность. Она, не признаваясь сама себе, ревновала, что Сережа (Василий на самом деле) принадлежал в такие дни всему классу – он был весел, высмеивал учителей, умудрялся обойти пропускную систему в школе, а после большой перемены от него пахло горечью табака. Василий замечал взгляды милой девушки и подогревал ее чувства не более чем для утехи своего самолюбия.
Васина же школа находилась в нескольких верстах от дома, и уже со второго класса ходил он туда сам. Это был образцовый лицей в самом центре столицы. Удивительным образом дети, учившиеся вместе с Васей, компенсировали свои недостатки маргинальным поведением.
Во время одной из диспансеризаций на Александровых надели браслеты для удаленной диагностики физического состояния,