Желанный. Александра Дюран
резко развернулась.
– Не смей говорить, что он не хотел возвращаться, – отрезала я ледяным голосом.
Секунду на лице Даны было замешательство, но потом она просто покачала головой.
– Я этого не говорила, – возразила девушка, – Дима всегда любил твою маму, а я с этим мирилась.
Я прекрасно знала это и сама. Дана никогда не держала папу. Мама всегда была готова его принять. Папа всегда любил маму, но выбрал Дану. И я прекрасно знала, что судьба бывает сукой.
Мы дошли до машины. Я молчала, а девушка продолжила свою тираду, будто я была её психологом.
– Дима всегда лишь позволял мне быть рядом, он никогда не делал шагов на встречу. Я даже не уверена, что он любит меня, – девушка вздохнула и казалось, что она вот-вот заплачет.
«Не говори мне это» – хотелось мне крикнуть, – «Я не твоя подруга, чтобы обсуждать с тобой твоего парня». Я больше других знала, как ужасно безразличие моего отца. Я больше других знала, каково это сомневаться в его любви к себе.
– Тогда уйди от него, – выдавила я, срывающимся голосом. – Сделай это, если он по твоим словам тебя не ценит.
Руки Даны сжались на руле, и она едва заметно покачала головой.
– Я люблю его.
Я закрыла глаза, чтобы не видеть её.
Нет. Она не должна была мне это говорить. Она не должна мне ничего объяснять. А я не должна чувствовать жалость к ней. Я не должна осуждать своего папу за то, что он не может дать Дане той любви, которую она заслуживает. Но именно это я сейчас делала.
Возможно, если бы это происходила где-то в книге или с моими знакомыми, я бы пожалела Дану и восхитилась её самоотверженной любовью. Но это была моя история. Я понимала, что это эгоистично смотреть на эту ситуацию лишь со своей стороны, но мне было всё равно. Я не собиралась сидеть и жалеть её, потому что несколько лет назад она не пожалела меня. Не пожалела мою маму, которая каждую ночь плакала в подушку.
Вечером того же дня ко мне зашёл папа, сел на кровать, но ничего не говорил. Я читала книгу и изредка поглядывала на него, ожидая хотя бы чего-то с его стороны. Он выглядел печальным и было в его лице что-то такое, чего я практически никогда не видела.
– Как погуляли? – спросил отец спустя несколько минут тишины, глядя в пустоту.
– Нормально, – сказала я, отрываясь от книги. – Всё в порядке?
– Между вами с Даной что-то произошло? – спросил папа, направляя на меня печальный взгляд своих серых глаз.
Мы с твоей девушкоц разговаривали, потом кричали, потом она жаловалась на тебя, а потом рыдала.
– Нет, – солгала я. – Она тебе что-то сказала?
Он кивнул.
– Она сказала, что поживёт пока в отеле.
Когда папа только сообщил мне эту новость, я не знала радоваться или грустить. В глубине души я понимала, что практически выжила Дану из дома, это было плохо. Но само её отсутствие меня не сильно огорчало.
Определиться я так и не успела, потому что уже на следующий день девушка была дома. Не знаю, как папа уговорил её, и пришлось ли её вообще уговаривать,