Лжедимитрий. Даниил Мордовцев

      – Що ж вин теперь на москаля вдаре?

      – Вдаре.

      – Пропав же теперь москаль! А кажут, люди москалеви добре жиги… У Почаив[6] приходили москали-богомольцы, так казали, що у их нема хлопив. Оце поживе чоловик у пана лито та зиму, а як приде святый Юрко[7], так той чоловик и йде куды схоче.

      – Овва! Дурни москали! – заметил третий, в полушубке. – А як же вин свою хату покине?

      Этот вопрос, по-видимому, озадачил беседующих. Но вопрос так и остался вопросом, потому что в это время из-за кустов показалась фигура в темно-зеленом коротеньком казакине со множеством ремней, шнурков и огромным буйволовым рогом в медной оправе. Хлопы встали и сняли шапки, поглядывая то на пришедшего, то на свои мешки…

      – А где же Марек? – спросил пришедший.

      – Марко там, пид тройчатым грабом, – «малахай».

      – У него лисица?

      – Лисиця та заиц, пане.

      – А у тебя что?

      – У мене заиц, пане, та дике козиня сайгачиня молодое.

      – А у тебя?..

      Опросив хлопов, панский псарь-дозорца сказал:

      – Как услышите два рожка, мой и пана Непомука, зараз развязывайте мешки и пускайте зверей.

      – Добре, пане, знаемо, як робить, щоб на верби груши були, – отвечал веселый парень. Но его мешок не понравился дозорце: слишком он был неподвижно «скучен» в отличие от своего хозяина…

      – Развяжи мешок, – приказал дозорца.

      – От иродова дитина, не дождавсь московського царевича – взяв та и здох… – И хлопец так и залился смехом, вынимая из мешка мертвого зайца.

      Раздавшийся вдруг сигнал не дал дозорце времени на брань… Тотчас ответил он протяжным воем своего рожка «пану Непомуке», и в то же время десятки голосов огласили лес из конца в конец: «Ату-ату! Ого-го-го! Ого! Ату-ату!»

      Это кричали хлопы, облавой обступившие лес по панскому наказу и выгонявшие зверя на охотников. Развязали свои мешки и те хлопы, что сидели в лесу в засадах – выпустили своих пленников. Бедные звери, долго томившиеся в мешках и снова вспугнутые голосами облавщиков, стремглав понеслись из лесу в открытое поле – на верную смерть.