Игра с Годуновым. Дарья Плещеева
каждой причудливой букве и знал, что у татар в ходу письмо арабское – справа налево.
Разумеется, тут же вспомнился «Тамерлан» – героев на сцену автор согнал со всех концов света и не придал им ни единого толмача. Даже дитя, глядя на раскрашенную карту в Казенной палате, сказало бы, что все эти люди не могут говорить на одном языке. Мастер Кит отвлекся на размышления – как, в самом деле, передать на сцене такую разноголосицу? Да и нужно ли передавать, если публика не возражает?
Веселый киргиз-кайсак принялся что-то объяснять приказным.
– Я понял тебя, Бакир, сейчас пойдем туда, где продают украшения. Порадуешь свою женку, – сказал Никита Вострый. – Я-то знаю, что женкам по душе.
– Так ты ж не женат, – напомнил Никите Михайла Деревнин.
– Не женат, а зазноба есть. Я ей то перстенек приношу, то низку речного жемчуга. Нельзя же без подарков.
– Вдова, что ли?
– Девка. На Красную горку сваху зашлю. Мы с ней уж сговорились. Мой крестный обещал к тому времени мне другое жилье приискать.
И мастера Кита, и Дика мало беспокоило, какая такая зазноба завелась у Никиты Вострого. И они пошли с Торга прочь – Дик к спуску, чтобы перебежать через реку и выйти к сперва к Татарской, потом к Толмачевской слободе, а мастер Кит свернул на Варварку, к Английскому двору.
Он хотел со всем возможным ехидством сообщить Меррику, что оказался прав и вербовать купца для переговоров с посольством – бесполезная затея. А вот татарин Сулейман мог бы оказаться полезен – он так пронырлив, что и в царицын терем незамеченным проберется.
К тому же на поварне Английского двора, это мастер Кит знал точно, к обеду готовили пирог с почками и йоркширский пудинг, было намечено и открыть бочонок с хересом. И это хоть на полчаса переносило едоков в Лондон…
Глава 3. Безымянная девка
Подьячий Земского двора Иван Андреевич Деревнин сидел за столом в том мутном состоянии души и тела, когда глядишь перед собой без единой мысли и без всякого соображения, а руки-ноги чуть ли не человеческим языком шепчут: шелохнуться не можем, и не приказывай – бесполезно.
Умаялся!..
Сутки не спал подьячий – вместе со своими людьми и стрельцами брал ватагу налетчиков, что пришли на Москву из Ростокина и промышляли когда воровством, а когда и грабежом. Последнее, что они учудили, – напав на обоз, уложили кистенем насмерть купца и даже его жену. После этого и решено было брать любой ценой.
Поскольку шалила ватага и на Москве, и за пределами, ею занимался и Земский двор, отвечавший за порядок на Москве, и Разбойный приказ, в чьем ведении были головорезы из окрестностей.
Пришлось Деревнину вместе с товарищем из Разбойного приказа сидеть в засаде, причем место для засады очень толково подсказал ростокинский поп, отец Пафнутий, и потом, когда лиходеи чуть не взяли попа в заложники, отбивать его и руководить стрельцами, среди которых было двое молодых, совсем неопытных.
Так ведь мало же взять налетчиков – нужно их привезти и сдать с рук на руки