Рыцари Полнолуния. Ярослава Лазарева
нас за церковь во дворик, укрытый со всех сторон каменными стенами. Он усадил отца на скамью и остановился перед ним. Его речь была четкой и уверенной. Он клялся, что понятия не имеет ни о чем происходящем, что я никогда не встречался в стенах церкви ни с одной девицей и все это какое-то ужасное недоразумение. Мой отец вначале тяжко вздыхал и сопел, видимо с трудом сдерживаясь от комментариев. Но постепенно успокоился и начал слушать священника более внимательно. Я тоже пришел в себя. Но последние слова отца Иоахима были словно внезапный сильный удар.
– Мать нашла Агнешке подходящую партию, – спокойно говорил отец Иоахим. – Поэтому девушка уехала. Ее выдадут замуж, и это правильно. Так и должно быть.
– Нет! – закричал я. – Так не должно быть!
Мужчины глянули на меня с недоумением. Но я уже плохо соображал, что делаю. Я бросился в крохотную пристройку, в которой читал священные книги и писал стихи, плотно закрыл за собой дверь и зажег свечу. Мне казалось, что мир провалился в тартарары, что жизнь кончилась, ведь без милого ангела не может ни солнце встать, ни луна взойти. И в то же время невыносимый стыд охватил меня за то, что я так обезумел и позволил чувству поглотить меня.
– Никому, никому это не нужно! – твердил я в исступлении. – Я жалок и смешон! И мои стихи глупы! И никто их не прочитает!
Я вынул листы из потайного ящика, начал рвать их и подносить куски к свече. Бумага вспыхивала, строчки горели, как мне казалось, весело, и я начал хохотать и бросать горящие клочки на пол. Сильный дым почти привел меня в чувство, но тут же я впал в беспамятство.
Очнулся я дома. Мать и испуганная сестра сидели возле меня. Увидев, что я открыл глаза, они заулыбались и наперебой заговорили, что все сейчас будет хорошо. Как оказалось, я устроил «случайный» пожар в пристройке, надышался дыма и потерял сознание. Именно такая версия была рассказана односельчанам. Об Агнешке ни отец, ни священник больше не упоминали. Я решил, что тоже буду молчать. Однако следствием всего этого было то, что отец строго-настрого запретил мне читать книги даже о великомучениках, а в церковь отпускал только на службы. Между ним и священником словно кошка пробежала. Но мне было уже все равно. Я не мог вернуть то ощущение «воздушной любви к моему милому ангелу», в котором жил последнее время, моя душа наполнилась беспросветным мраком, я испытывал постоянную дичайшую боль и хотел любым путем избавиться от нее. Думал ли я тогда о проклятии нашего рода? По правде говоря, даже не вспоминал. Тем более из бесед с отцом Иоахимом я точно знал, что вампиры не существуют, что это всего лишь выдумки. Он был уверен в этом и говорил, что бояться надо только ада и его чертей. Я знал, что самоубийство – смертный грех, как раз об этом священник говорил не раз и цитировал выдержки из Библии, но даже это не могло остановить меня. Хорошо помню, что я буквально мечтал о скорой смерти. Мне казалось, что только она навсегда излечит меня от душевной боли. Как же я был глуп тогда! Но что мне была жизнь без Агнешки? Невыносимое страдание. Эта