Чепешев-супермен. Елена Иванова
кино пожал плечами гостеприимный хозяин, – возбуждено дело по факту смерти Симаковой или нет.
– Феноменально! – Валерка тут же выкатил возмущенные глаза и сделал красноречивый знак рукой. – Отравление налицо, а дела нет?!
– Отравление?! – со смехом в голосе усомнился Стас.– Может, это ты ее и отравил? Иначе откуда такая осведомленность?
Стол между тем пополнялся все новыми предметами сервировки, а Валерка, несмотря на разгоряченное настроение (а, может, как раз благодаря ему), засасывал в себя съестное прямо на лету и без разбора. Как пылесос. Будто давно знал, что в этом доме можно не зацикливаться на всяких там церемониях, и что все, что находится на столе – ясное дело! – предназначено исключительно и только для него. Наконец, справившись с очередной порцией наскоро собранного угощенья, он вытер рот салфеткой и переспросил:
– Так что ты говоришь?
– Расслабься – проехали! – Стас через силу улыбнулся и снисходительно покачал головой. – Ты кушай, кушай! Не стесняйся!
Валерка, видимо в достаточной степени насытившись, вдруг сделался очень довольным, встал из-за стола и, похлопывая своего не выспавшегося друга по плечу, заторопился на выход. Уже от двери он напоследок обернулся и все также отчетливо проговорил:
– Не забывай меня информировать, пока я в походе! – Стас театрально взял «под козырек», а Валерка мгновенно исчез так же, как и появился.
Проводив гостя, хозяин дома обессиленно свалился на диван, и отказывающимся что-либо переваривать умом вдруг постиг, что ни спать, ни бодрствовать он теперь просто не в состоянии. Оставалось перевести стрелки с пищи для ума на пищу в общедоступном смысле слова. В животе тут же требовательно заурчало, и он невольно вспомнил, что со вчерашнего дня так и не наелся досыта.
С вечера, понятное дело, было не до того, а сейчас самые смачные куски только что благополучно уплыли в Валеркин безразмерный желудок. Прямо у него из-под носа.
Нет, ему, конечно, не жалко – пусть ест. Но вот приниматься за стряпню уж в который раз за утро не хотелось категорически.
В конце концов, не видя другого выхода, разбитый, вялый, злой он нехотя поднялся с дивана и снова потащился к плите. К упражнениям на преодоление ему было не привыкать.
С самого детства майор Чепешев будто знал, что станет очень важным человеком и усиленно готовил себя к «трудной судьбе».
Воспитывал волю, культивировал личные положительные качества, закалял характер.
Вообще все, что касалось его отличительных черт, нередко поражало воображение. А точнее, всегда. Потому что, что ни возьми – все у него выходило складно да ладно. И так действительно было всегда.
В школе он был всеобщим любимчиком и среди учителей, и промеж друзей-приятелей, и, разумеется, у девчонок. То же самое повторилось потом в университете, потом – в милиции, а потом – и в прокуратуре. И это в равной степени распространялось и на то, как окружающие относились к нему, и на то, как он относился к окружающим. И не только это.
Казалось,