12 невест миллионера. Елена Логунова

      Объект мой тем временем уже начал выбираться из толпы. Я отошла в сторонку, повернулась к нему спиной и поглядела в зеркальце пудреницы. Заодно узнала, что лицо у меня все в бурых разводах и, не позволив себе испугаться увиденного, стерла их влажной салфеткой. Ничего страшного с моей физиономией не случилось – кровь сочилась из разбитой брови.

      – До свадьбы заживет, – успокоила меня Тяпа. – Тем более что свадьба теперь откладывается на неопределенное время.

      На черной ткани майки пятна крови были почти незаметны, а испачканные коленки я протерла той же салфеткой. Солнечные очки лежали в сумке, в твердом футляре, и не разбились. Я спрятала глаза за темными стеклами, сунула пудреницу в карман, позволила объекту отдалиться метров на десять и неспешно пошла за ним следом.

      Как это делается, я сто раз видела в кино.

      Вроде ничего сложного: шагаешь себе вслед за объектом с невозмутимым видом, подбираясь поближе к нему на улицах с оживленным пешеходным движением и отставая на пустынных участках. Если объект останавливается – ты тоже притормаживаешь и заинтересованно разглядываешь витрины, афиши – да что угодно, хоть писающую под ближайшим деревом собачонку!

      Если он, например, присаживается на лавочку – ты зависаешь неподалеку, под любым благовидным предлогом: просишь у случайного прохожего прикурить и меланхолично смолишь сигареткой, заговариваешь с уличным продавцом, прицениваясь к сочным грушам, или подбадриваешь возгласами «У-тю-тю» писающую собачку.

      Делаешь каменное лицо, если преследуемый внезапно разворачивается и идет прямо на тебя, как айсберг на «Титаник». Смотришь в сторону, чтобы ни в коем случае не встретиться с объектом взглядом. Отворачиваешься и пропускаешь его мимо, одновременно отслеживая его отражение в зеркальной витрине.

      Упустив объект, ты не бросаешься следом за ним, как спринтер, а переходишь на другую сторону улицы, ускоряешь шаг и без суеты и ауканья ищешь свою пропажу за поворотом. И если там потерянный объект не обнаруживается, ты внимательно осматриваешься и мысленно – а не руками! – чешешь в затылке, соображая, куда же это он, гад такой, мог подеваться?! В магазин, в подъезд, в проходной двор, в открытый канализационный люк?!

      Ничего такого за поворотом с одной нешумной улицы на другую просто не было. Впереди на полквартала тянулся красивый забор, огораживающий что-то еще более красивое.

      Я рассудила, что в заборе этом наверняка имеется дверца, и заспешила. И впопыхах даже не заметила, как настоящие кирпичи и чугунные завитушки сменились убедительно нарисованными, вернее, напечатанными на баннерном полотне.

      С чего это я, дура, взяла, что умею вести наружное наблюдение?!

      Самонадеянность наказуема.

      Прямоугольный лоскут баннерной ткани качнулся, словно в порыве ветра, и меня стремительно затянуло в расширившийся клин глубокой тени.

      А дальше я ничего не помню.