Из воспоминаний старого эриванца. 1832-1839 гг.. Аполлинарий Рукевич
панический ужас, который всегда чувствуют люди при грозных явлениях природы. Спутница моя вскочила…
– Что это?.. Извержение?.. Землетрясение?..
Но я сам не мог объяснить, в чем дело. Бежать?.. Но куда?.. Везде стояли эти ужасные грозные скалы, готовые опрокинуться… А гул все рос, дрожание почвы увеличивалось, что-то роковое приближалось…
– Это светопреставление!.. – в безумии твердила моя спутница и жалась ко мне.
И, действительно, там впереди творился ад… В узкой щели между горами подымался клубами не то дым, не то пыль коричневато или желтого цвета, и оттуда-то неслись эти угрожающие звуки, словно начинающееся извержение вулкана… Но наконец, я догадался, в чем дело. Очевидно, где-то впереди происходил земляной обвал, так часто случающийся в этих горных местностях. Понемногу громовые раскаты начали смолкать и наконец, совсем стихли. Я объяснил, в чем дело, и моя легкомысленная спутница быстро перешла от полного отчаяния к безмерной радости, особенно когда к нам подошли спутники, рассказавшие, что в узкой части ущелья от сотрясения с обеих сторон сыпались крупные камни. Следует отнести к величайшему счастью нашему, что никто при этом не пострадал.
Направляясь далее к станции, мы заметили какую-то необычайную тишину и уж потом разглядели, что Терек, наполнявший все Дарьяльское ущелье своим шумом, теперь стих и начал на наших глазах мелеть, а затем обнажилось дно, показались камни, и вода осталась только в лужицах. Очень было любопытно бегать по руслу, где только что кипел с сокрушительной силой поток, но было трудно удержаться на камнях, покрытых еще влажным зеленоватым налетом ила. Подвигаясь далее, мы увидели нескольких осетин, бегавших босиком с засученными выше колен штанами вдоль русла и ловивших что-то. Оказалось туземцы, ловили форель и усачей, забившихся под каменья. Какова же была плавательная сила этой рыбы, если она могла удержаться в стремительном потоке Терека?..
На станции мы узнали подробности. Это был не земляной, а ледяной обвал. Выпадающий на склонах Казбека снег образует ледники, которые текут по определенным направлениям, но таяние льда и снега меньше, чем их прибыль, и годами, десятками лет там накопляются такие массы, что их не могут вместить ледники; они срываются со склонов, перелетают с разбега через кряж, отделяющий ледники от Дарьяльского ущелья, и обрушиваются вниз. Такие обвалы, по словам жителей, повторяются через промежутки в тридцать-сорок лет, но вот уже прошло после этого более пятидесяти лет и я не слышал, чтобы там произошло что-нибудь подобное (По мнению некоторых кавказских инженеров пут. сооб., хорошо знающих геологическое строение Военно-Грузинской дороги (Статковского, Загю и др.), подобные грандиозные обвалы возможны и предупредить их никак нельзя. Они даже желательны, так как разгружают скопляющиеся массы снега. Прекращение подобных обвалов грозит возможностью сдвига целого кряжа или даже опрокидыванием его в Дарьяльское ущелье. – прим. М. Р.)
Под этим Ларсом мы простояли дней десять