Море имен. Ольга Онойко
с продуктовым магазином стояла большая, черная, на танк похожая машина папы-Комарова. Собственно, магазин тоже был его. «Уж не на учет ли закрылись?» – заподозрил Алей, ускоряя шаг. В Новом Пухове магазинов, таких и сяких и супермаркетов понатыкали на каждом шагу, а в Старом до соседней лавочки идти было с километр.
Папа-Комаров вышел на крыльцо. За ним просеменила заведующая, старая крашеная блондинка.
– Так ведь девочки… – донеслось до Алея, – устают они, пятнадцать часов на ногах…
– Этих девочек, – тихо ответил папа-Комаров, – пятачок – пучок. За хамство увольняем. Передайте девочкам.
Заведующая заулыбалась и закивала.
– Еще тест-покупателей буду присылать, – предупредил Комаров. Потом заметил подходящего Алея и едва заметно кивнул. Нищий студент, бывший репетитор Клена, даже слова «здравствуйте» не заслуживал.
– Здравствуйте, – сказал Алей в спину Комарову.
Комаров сел в машину и уехал.
Он был такой же рыжий, голубоглазый и курносый, как Ленька, – вернее, конечно, это Ленька пошел в отца. Но характером Ленька пошел непонятно в кого. Когда Алей приходил к Комаровым работать, мать Леньки, роскошная подтянутая красавица, держалась еще высокомерней, чем Комаров-старший.
С лица завмага пропала приклеенная улыбка. Накрашенный ее рот неприятно перекосился, и она скрылась.
Алей вздохнул и шагнул к крыльцу.
Из магазина вышла девушка.
Высокая, ладная, с толстой русой косой, она напоминала Царевну-Лебедь из старого фильма и двигалась под стать – как плыла. Тяжелые сумки она несла не без труда – напряженно разводила руки в стороны, балансируя на острых каблуках. «Коромысло. – Алей улыбнулся. – Коромысла не хватает…» Девушка медлительно, осторожничая, спустилась по крутым ступенькам.
Тогда Алей окликнул ее:
– Ляна!
Поляна обернулась и ахнула.
Круглое нежное лицо ее залилось румянцем, руки дрогнули. Поставив сумки прямо на землю, она прижала ладони к щекам и вскрикнула:
– Алечка!
Алей приветственно поднял руку. Он немного недоумевал.
– Алечка! – полушепотом повторила Поляна.
И побежала к нему на подворачивающихся каблуках. Пышногрудая, крутобедрая, она чуть не снесла его с ног, с разбегу кинувшись ему на шею.
– Алечка, Алечка, миленький, – частила она, чуть не плача от счастья, – получилось, получилось, все, как ты говорил, вышло! Все правда! Спасибо-спасибо-спасибо тебе, как же мне тебя благодарить!..
– Что? – испуганно вымолвил Алей.
– Ты лучший на свете друг!
– Ляна, да объясни же…
Поляна крепко поцеловала его в щеку, чуть отстранилась и вытерла навернувшиеся слезы.
– Алечка, – хрипловато сказала она. – Как ты сказал – так и вышло! Уже все случилось! Понимаешь? Уже!! – и она, не в силах сдержаться, подпрыгнула на месте и снова стиснула его в объятиях.
– Ляна! – он оторопело смеялся. – Задушишь!
– Задушу-задушу от радости! Алечка,