Зеркало Анхелики. Ксения Славур
Катерина.
– Здрасьте!
– Здравствуйте! – Катерина после яркого солнца никак не могла рассмотреть Лешку, стоявшего в тени навеса.
– Ромке Ипатову могилку хочет облагородить. Оградка, Лех, нужна ажурная и столик со скамейкой, сделаешь?
– Что же не сделать? Сделаю. Материал есть. Размер какой?
– Надо еще померять. Когда начнешь?
– Сегодня это закончу, – показал он кивком головы себе под ноги, – завтра начну. Узор только выберите, вон у забора образцы стоят. Можете свое придумать, только нарисуйте тогда.
– Не, из твоего возьмем. Иди, Катерина, посмотри!
Она пошла к забору, к которому были приставлены несколько фрагментов низкой металлической оградки, выбрала понравившийся, отставила его чуть в сторону. В углу заметила перевернутую на бок картонную коробку из-под микроволновки, в ней был расстелен старый ватник и копошились котята. Катерина не видела котят лет сто, умильно рассюсюкалась, принялась гладить их туго набитые круглые пузики.
– Может, возьмете? – крикнул ей Лешка.
– Куда мне! На месте не живу. А так взяла бы. Когда-нибудь заведу себе и котят, и собак, – мечтательно добавила она.
– За сколько сработаешь, Лех?
– Дней за пять точно, размер только не забудьте сказать. Фундамент ты лить будешь?
– Залью. Зайду, скажу тебе.
– Красить сами будете или мне?
– Давай сам, а то жара там, одуреешь.
– Оплата по результату, ориентируйтесь тыщ на двадцать, обычно так выходит, – сказал Лешка подошедшей Катерине, она согласно кивнула. – Валерич, вентилятор разверни на меня, а? Мимо дует.
На столбе, держащем навес, за обломок штатива был примотан шпагатом тихо жужжавший, честно отработавший два срока вентилятор в облупившейся защитной сетке. Леха сел на корточки и направлял руку дяди Валеры:
– Ага, вот так, чуток пониже еще! Нормально! На тройку перещелкни там, двойку уже не чую!
– Че лыбешься? – спросил дядя Валера, когда они пошли к дому батюшки.
– Да нравится мне все это так! Просто! Ни тебе договоров, ни юристов, классно! Забыла я уже, что так бывает. Котята, вентилятор – хорошо!
– Ну, ты там по заграницам своим еще поживи, совсем одичаешь!
По пути к батюшке Катерина втайне разволновалась, растревожилась. Такое с ней всегда случалось при виде храмов и всего, связанного с верой. Кажется, в ней жило необъяснимое, врожденное убеждение, что Бог есть и все на свете не просто так. Что с этим убеждением делать она не знала, но оно ее тревожило.
Церковь была небольшая, из белого кирпича, традиционной формы – один большой купол и четыре маленьких, зато со звонницей в один тяжелый колокол, два поменьше и три совсем маленьких.
– Что, и звонарь есть? – удивилась Катерина.
– Есть, у нас женщина-пономарь.
– Да Вы что!
– Да, хорошо бьет! Смотри, большой – это воскресный благовестник, используется в воскресение и великие праздники. Два поменьше – простодневные колокола, на будние дни седмицы. А маленькие, –