Дом семьи Ллойд. Артём Павлов
интимным эпизодом из жизни, затем вернулся к «Вольво» и подобрал тлеющую на резиновом коврике сигарету.
– Извини, старина, – с грустью проговорил Генри, затушил грязную сигарету в переполненной пепельнице, вмонтированной под радио, и смахнул пепел с сиденья.
Он провёл ладонью по покрытому холодной испариной лбу, подтянул узел тёмно-зелёного галстука, обошёл автомобиль и подхватил с пассажирского сиденья сумку. Водрузив её на плечо, он не почувствовал тяжести, так как сумка содержала следующее: большая линованная тетрадь (такие же он когда-то давно использовал для написания книг), оранжевая ручка «Big» и красное яблоко, – что ещё требовалось преподавателю литературы для «продвинутых» он пока не представлял, но собирался выяснить сегодня.
В окнах главного крыла, каменной глыбы с плоской крышей, ассоциировавшейся почему-то у Генри с фабрикой чокнутого Вилли Вонки, горел свет лишь в коридорах, тёмные окна аудиторий отражали небо с проступающими сквозь облака полосками цвета индиго, хотя всего несколько минут назад небо было абсолютно чёрным.
На входе он поприветствовал охранника, мужчину шестидесяти лет, сидящего за столом с книгой Эдмонда Гамильтона. Увидев озадаченность на его усталом лице, Генри достал из кармана твидового пиджака новенький бейдж, полученный им от декана Уодона при втором своём визите в университет неделей ранее, и с сияющей улыбкой продемонстрировал его охраннику.
Прогулочным шагом он двинулся дальше, но охранник его окликнул.
С миной удивления Генри обернулся.
– Подождите минутку, – доброжелательно проговорил охранник и, несмотря на весь свой усталый вид, проворно нырнул за соседнюю дверь. Он вернулся с двумя ключами на брелоке, где значилось «303», и протянул их Генри.
Генри поблагодарил охранника, подмигнув одним глазом с наставленным указательным пальцем а-ля выстрел из пистолета.
Генри получил работу преподавателя благодаря своему давнему другу, Полу Лоуренсу, с которым знался ещё с колледжа. Именно Пол рекомендовал Генри декану, с кем играл в покер по субботам. Не то, чтобы Генри рвался просвещать студентов, вот только после самовольного ухода из журнала нужно было как-то жить дальше. Хотя, прежде всего, справляться со скукой.
Декан, Джим Уодон, не был знаком с беллетристическим творчеством Генри Нордса; к слову, он осиливал по одной книге за год, и книг кроме автобиографий политических деятелей декан Уодон на дух не переносил, так как ещё будучи студентом твёрдо уверовал по какой-то неведомой даже ему самому причине, будто бы книга – это прежде всего источник фактической информации и только, отчего чтение вымыслов он находил занятием низким; даже свою жену, заставая за очередным детективным романом в мягкой обложке, он удостаивал снисходительной улыбки. Но Джим Уодон хорошо знал Генри, как и большинство ныне живущих, по регулярной колонке в журнале «Густава» (понаслышке, ведь журналы та ещё низость по разумению Уодона).
Посоветовавшись