Стоя на краю неба. Иар Эльтеррус
Куратор расхохоталась. – Не смеши. Не смеши меня, Эн-Къера! Вот Гиру ты действительно любил. Но их…
– Не смей трогать имя моей жены, – сдавленно произнес Фэб. – Не смей, Эдри! Если ты еще раз…
– Угрожать вздумал? – Эдри все еще смеялась. – Не вижу причин. Тем более что они не идиоты и отлично понимают, что и как на самом деле.
– И что – на самом деле?
– То, что ты их не любишь, и надо быть слепым, чтобы этого не заметить, – парировала куратор. – Хорошо хоть до Ита стало постепенно доходить.
– Откуда…
– Он мне об этом сегодня сам сказал, – спокойно сообщила она. – Не думай, что ему от этого хорошо. И не думай, что я не вижу того, что они в результате делают, лишь бы находиться от всего этого подальше.
Фэб молчал, опустив голову.
– Они берут любые задания, идут в любые долгосрочные забросы, лишь бы не оставаться дома, – в голосе куратора прорезались жестокие нотки. – Потому что им невыносимо чувствовать то, что они чувствуют: они тебя действительно любят, Эн-Къера, а ты семьдесят лет открыто измываешься над ними. Прикрывая ложь благоглупостями и принципами, выдуманными тобою же самим в незапамятные времена.
– Что ты предлагаешь? – мертвым голосом спросил Фэб.
– Когда Ит и Скрипач вернутся с этой отработки, ты дашь им свободу, – Эдри встала, давая понять, что разговор окончен. – Мое терпение кончилось, Фэб. И терпение, и то, что я прикрываю это безобразие шестьдесят лет, с момента официального начала их работы в этом качестве. Ты великолепно знаешь, что я не имею права давать допуск к работе сотрудникам, у которых длительный гормональный сбой. Прости, но это уже не этика, а физиология. И физиологии, замечу, на твою этику – плевать. Даже Ри, даже учитывая эту дрянь Марию Ральдо, и тот получил бы допуск – везде, в любом кластере, у любого куратора. Но не они. И ты это тоже знаешь.
Она повелительно махнула рукой, рядом с площадкой тут же опустился ее флаер. Эдри встала на платформу, и флаер растворился в подступающих сумерках.
Фэб остался сидеть за столом неподвижно, опустив голову на руки. Через несколько минут из дома осторожно высунулся Скрипач. Убедившись, что куратора поблизости нет, он вышел, подсел к Фэбу и участливо заглянул ему в лицо.
– Что случилось? – с тревогой спросил Рыжий.
– Ничего, – с усилием выдавил Фэб. Поднял голову, с тоской посмотрел на Скрипача. – Ничего, родной. Все нормально.
– Ври кому-нибудь другому, – Скрипач укоризненно покачал головой. – Скажешь, может быть?
– Не скажу, – отмахнулся Фэб. – Все в порядке. Вы поужинали?
– Еще нет, тебя ждали.
– Тогда идем, – Фэб поднялся, опираясь о стол. – И притащи чего-нибудь вкусного.
– Ага, – обреченно кивнул Скрипач. – Женская метаморфоза, неделя на подготовку, по пять кило в плюс на каждую тушку и…
– И поэтому неделю вкусного у нас будет в избытке, – Фэб нашел в себе силы усмехнуться.
– Обожаю эту диету. Жрать побольше сладкого и поменьше двигаться, – невесело заметил Скрипач. –