Победителей не будет. Екатерина Шельм
голова так и норовила склониться к плечу.
– А, ты… – заметил он Эл. – Кай, отдай ей… – он небрежно махнул рукой.
Кай с робкой улыбкой ребенка, который несет матери самодельную открытку, гадая, понравится или нет, протянул Эл обгоревшую шкатулку.
Она недоуменно взяла.
– Благодарю, милорд, – прохладно сказала она.
– Открыть не хочешь? – маг, глядя на неё, продолжал потягивать вино. Тело его под рубашкой в жарком воздухе шатра пошло испариной, и легкий голубой шелк облепил грудь. Эл торопливо отвела глаза от неприличного зрелища. И как он может вот так полуголым валяться перед ней и генералом? Немыслимо. Никакого стыда.
Эл приоткрыла крышку шкатулки, и её чуть не ослепило ярким белым светом. Секунду она, зажмурившись, не понимала, что именно видит, а потом обомлела.
Это были кленовые листья Святозара Воскресителя! Целая шкатулка! Ворох бесценных, сверкающих от магии исцеления кленовых листьев.
Эл сглотнула и закрыла крышку.
– Что мне с ними делать, милорд? – спросила она холодно.
– А что ты хочешь с ними сделать?
– Ничего.
– Ничего? – маг вздернул бровь. – Что ж, тогда стоит забрать их и подарить кому-то, кто сможет нафантазировать им применение, не так ли?
– Да, милорд, – безжизненно откликнулась Эл и сунула коробку в руки Каю. Он обиженно поглядел на неё, а потом растерянно на мага.
Нахальный Ифрит закатил глаза.
– Нет тут никакого подвоха. Я дарю их тебе. От чистого… – он издевательски приложил руку к груди, – …сердца.
– Я не достойна таких милостей, милорд. Благодарю, но вынуждена отказаться.
Маг как раз приоткрыл рот, чтобы глотнуть вина, да так и замер.
– Ты… ты отказываешься?
– Отказываюсь.
Маг гадко усмехнулся.
– Если думаешь, что я буду тебя упрашивать, то ошибаешься. Кай, сожги их. Все до последнего, – он сказал это, жадно наблюдая за её лицом.
Сердце Эл сжалось от боли. Какая-то её часть – мелкая, себялюбивая и не слишком щепетильная – кричала остановить мага, взять листья, поблагодарить и тут же исцелить себя, пока он не передумал. Но другая, увы, на её беду более сильная часть, велела холодно и гордо отказаться. Эл знала это чувство. Простая девушка в ней хотела исцелиться и снова стать прекрасной. Но в жилах – как всегда не вовремя! – заговорила гордая кровь её рода. Эл показательно промолчала.
На Кая больно было смотреть. Он поглядел на Эл, а потом на мага таким взглядом, что тот впервые на памяти Эл действительно смутился.
– Хорошо, оставь их, – закатил маг глаза, – Но убери с глаз моих. Они принадлежат тебе, послушница. Захочешь – можешь исцелиться.
Эл очень хотела не смотреть, и все же её взгляд тут же притянул обгоревший ларец.
– Я оставлю её здесь, миледи, – Кай осторожно поставил шкатулку на полочку под одним из столиков из белого мрамора, на котором лежали свитки, книги и неведомые магические инструменты.
– Я не леди, – привычно откликнулась