Япония: путь сердца. Татьяна Григорьева
нравов; необходимо, чтобы процветало и моральное учение: именно оно действует там, куда влияние науки не проникает»[122].
Еще в 1857 году ученый Охаси Дзюндзо предупреждал соотечественников: «Огонь и вода – это Ки (энергия, кит. Ци). Процесс горения и течения – тоже Ци. Но что вода течет, а не горит, и что огонь горит, а не течет – по закону двуединой природы, это действие Ри (кит. Ли). Но если Ци разрушить, то и Ли исчезнет. Анализом Ци европейцы разрушили Ли, и потому их науки превратили Человечность, Справедливость, Искренность и Преданность в пустые слова»[123]. Здесь есть над чем задуматься: одно без другого саморазрушается, как разум без сострадания, как наука без морали. В начале ХХ века публицист Таока Рэйун призывал знать западную литературу, но не забывать собственную. «Пусть существуют Библия и „Фауст", Данте и Шекспир. Но существуют так же Упанишады, буддийские сутры, китайская поэзия Ли Бо и Ду Фу, наряду с японской прозой Кэнко-хоси и Бакина. Используя сильные стороны другой литературы, возвеличим собственную». При этом он резко выступал против западной цивилизации и тоже называл ее дьявольской. «Мы говорим – просвещение! Мы говорим – цивилизация! Но ведь они превращают человека в машину, морят голодом и умерщвляют. Так не говорите же, что в нашем мире есть Истина, Справедливость. Как и раньше, сила выше слабости, богатство выше бедности».
Раньше японцы не могли так же открыто выражать свое недовольство, как, скажем, японский социалист Котоку Сюсуй, почитатель Лао-цзы, Конфуция, Мэн-цзы. В статье «Сущность социализма» (1903) и он задается вопросом: «Совместимы ли принципы Человечности, Справедливости, Искренности с миром современной цивилизации? Вот вопрос, вот загадка сфинкса, заданная ХХ веку. Разгадает – жизнь, не разгадает – смерть. В этой загадке – судьба человечества»[124]. Похоже, что человечество до сих пор не разгадало загадку сфинкса, не осознало значение предустановленной Морали, организующей жизнь на разумных началах. В 1911 году Котоку Сюсуй казнили «по делу об оскорблении трона». Еще в 1890 году вышел «Императорский рескрипт о воспитании», напоминавший о сыновней почтительности, почитании божественных предков – тех начал, которые заложены в традиционной Основе, несовместимой с «движением за свободу и народные права», на которое уповала интеллигенция 80-х годов XIX века.
Илл. 44. Иероглифы «Ямато» – «великое Равновесие»
Поистине, все зависит от Соответствия месту и времени, от закона подвижного Равновесия – Ва (так назвали японцы свою страну в древности: «Ямато» – два иероглифа: «Великое Равновесие»). Нарушается Равновесие, Соответствие месту и времени – начинается разброд. В период Мэйдзи столкнулись противоположные тенденции: с одной стороны – любители старины, с другой – сторонники модернизации, просвещения на европейский лад. Особой популярностью пользовались книги Фукудзава Юкити: «Все о странах мира» (1869), «За развитие науки» (1872), «Общие сведения о том, что такое цивилизация» (1875). Заголовки книг говорят сами за себя. Японцы пытаются освоить европейские понятия, ранее им не знакомые. Молодежь с восторгом
Цит. по: Конрад Н. И. Избранные труды. Литература и театр. – М., 1978. – С. 270.
Цит. по: Smith W. W. Confucianism in Modern Japan. – Tokyo, 1959. – P. 25.
Цит. по: Бугаева Д. П. Японские публицисты конца Х1Х века. – М., 1978. – С. 133, 15.