Baby, I'm a sociopath. Mia Jones
и защищаю диплом. Знаешь, все эти события даже пошли на пользу. Здесь я встретил прекрасную девушку по имени Дженнифер, и мы вместе вот уже год.
– Странно. – Выпалила я, прерывая надменную речь бывшего.
– Что именно?
– Прилизанные гелем волосы, джинсы в обтяжку, футболка с модным принтом. Так похож на пидора, что я даже засомневалась, когда ты сказал Джессика.
– Дженнифер. - Оскорблённым тоном поправил он.
– Да похуй как-то. Никит, ты проверь, у неё болт между ног случайно не болтается? Потому что ты ну очень сладеньким стал. Разве, что остался курносый нос и ублюдские зелёные глаза. Ох, а этот фальшивый американский акцент в русской речи…
Наверное, из слов о Нике можно сделать вывод, что я ненавижу геев, но это далеко не так. Это Гордеев гомофоб. Я лишь сыграла на его неприязни. Это личное дело каждого, кого любить. Никита, вот, любит себя, и никого больше. Ах, ну разве, что свою припаренную маму. Сколько же нервов они мне потрепали. А сейчас он просто подходит и начинает разговор, будто всё в порядке. Но ничего подобного. Ник разбил все мои чувства и прожёг огромную дыру внутри. После такого не спрашивают "что ты здесь делаешь?". Почему он просто не мог пройти мимо?
– Знаешь, а ты тоже изменилась. Задница, наконец, похудела. Красится, научилась. Жаль только, что всё равно эта красота бесполезна. Я всегда говорил, что кроме меня никому не нужна, но ты хотела думать иначе.
– Я не одна вообще-то.
– Ой, Маш, вот не надо этого, хорошо? Имей смелость хотя бы это признать.
– Знаешь, по-моему, из нашей семьи только я и умела признавать ошибки. Может в этом проблема, Никит?
– Серьёзно? Опять будешь ебать мне мозги?!
– А ты опять уйдешь. Так же поступают настоящие мужчины? Уходят, когда их жёны плачут и дрожат от нервного истощения. Молодец, Ник. Отличная логика. – Градус напряжения между нами рос пропорционально температуре крови и повышенным тонам.
– А может мне надоело, что ты мной манипулируешь?!
– Надоело?! А что же говорить обо мне?! Маша не готовит, Маша много говорит, Маша слишком грубая. Маша не может иметь детей, которых ты, блять, всё равно не хочешь!
– Но могу ведь и захотеть!
– Блять, это бесполезный разговор. – Уже тише произнесла я, потирая лоб.
– И вот опять ты материшься!
– Да потому, что с тобой невозможно по-другому разговаривать! Ты бесишь меня! Всю нашу семейную жизнь. Всю! Я была не такая. Ты не думаешь, что это надоедает. Твоё вечно недовольное лицо и жалобы окружающим убили мои чувства. Как и ненормальная пассивность. Мне хотелось жить, Никита! А не сидеть дома с вечно депрессующим мужиком, который имел смелость создать семью, но так и не решился пойти на работу. Вместо этого ты сидел на шее у мамы и позволял ей меня оскорблять!
– Знаешь, а может не зря моя мама говорила…
– Заткнись, пожалуйста. – Перебила я, буквально закипая. Он снова растормошил ноющую рану внутри, превращая