Одной смерти мало. Наталья Александрова
не живут, Дроздовы-то… – Она вытащила из кармана большой клетчатый платок и вытерла им совершенно сухие глаза, чтобы обозначить скорбь. – Верочка, та вообще умерла!..
– Как?! – воскликнула Вера с совершенно искренним волнением в голосе. – То есть как – умерла?
– Очень даже просто, – вздохнула соседка. – В машине разбилась. Скоро уж год будет, как разбилась. Страшное дело! Машина-то мало того что разбилась, так еще и взорвалось там что-то… Так Верочка обгорела – муж ее еле опознал!
– Муж опознал? – машинально переспросила Вера.
– Ну да! Страшное, говорил, дело, в закрытом гробу хоронили, потому как смотреть на нее невозможно! Уж он так горевал, так горевал! Потому и квартиру эту продал – не хочу, говорит, здесь больше жить, потому как все мне здесь мою Верочку напоминает!
– Давно продал? – спросила Вера, вспоминая свою спальню в японском стиле, черные лаковые шкатулочки, низкую кровать, покрытую покрывалом в иероглифах, две большие керамические вазы, на которых японки в нарядных кимоно смотрелись в зеркало, расчесывая длинные волосы, сидели у пруда с кувшинками и любовались цветущей сакурой.
– А как сорок дней прошло, так сразу покупатели и стали ходить-смотреть, – без запинки ответила Римма Питоновна, – я, говорит, у Веры на кладбище прощения за все попросил, она согласилась, потому как сил нету в этой квартире жить без нее! Денег на похороны не пожалел, я-то не была, а люди сказывали, что гроб выбрал самый дорогой… К маме ее, на Серафимовское…
– А куда он переехал, вы не знаете? – спросила Вера, кое-как оправившись от известия о своей собственной смерти.
– Не знаю! – искренне огорчилась соседка. – Не сказал он мне! И никому не сказал!
Вдруг возле подъезда появился дворник-гастарбайтер с метлой в руках. Дворник был незнакомый, год назад его здесь еще не было. Внимательно взглянув на Веру, он спросил:
– А ты, жэнщина, к кому слючайно?
Вера не успела ничего ответить, как Римма Питоновна затараторила:
– Эта женщина, значит, к Дроздовым приехала, которые раньше в девятой квартире жили. Это которая Вера на машине разбилась. А женщина приехала морковь продавать и не знала, что они здесь больше не живут… и адреса нового, где Кирилл живет, у нее нету…
– К Дроздовым? – В глазах дворника мелькнул неожиданный и непонятный интерес, который он тут же пригасил и, повернувшись к Вере, проговорил: – Слюшай, жэнщина, ты заходи ко мне, я тебе чай дам. Посиди у мэня, отдохни, чай попей, ты ведь ехал далеко, устал…
– Спасибо, – вежливо проговорила Вера. – Только я спешу, у меня дел много. Морковь продать нужно, картофель…
– Я пойду! – Римма Питоновна нахмурила брови, очевидно, не одобряя явный интерес дворника к незнакомой женщине.
– Слюшай, жэнщина, – не сдавался дворник, – подождет твоя морковь-шморковь, никуда нэ дэнется! Ты у меня толко полчаса посидишь, отдохнешь…
– Да нет, спасибо, я пойду! – Вера шагнула прочь от подъезда.
– Нэ ходи! –