Пополам. Тельман Мамедов
единственного сына за руку и уйти с этого места подальше, даже не собирая вещи, и не возвращаться сюда никогда. И с прибытием ее потенциального свата, желание покинуть это место только усилилось, но, собрав силы, она попыталась скрыть все свои негативные эмоции, и когда Лайла с отцом подошли к столу, женщина встала и улыбнулась настолько дружелюбно, насколько смогла из себя выдавить.
– Это мой папа, Саид, – представила отца Лайла.
– Софья Михайловна, мама Вальки, – представилась женщина.
– Валентин! – искренне улыбаясь, громко представился молодой человек. До Саида пешком было четыре шага, но Валька не стал дожидаться, когда доберется до отца его возлюбленной. Он протянул руку для приветствия, как только пошевелился и так прошел четыре шага с вытянутой рукой, но, сделав всего два шага, он почувствовал, что погорячился с рукопожатием. Валентин заметил, что Саид всю дорогу, все эти долгие четыре шага смотрел только на его руку. «Что бы это могло значить?» – подумал он. Наконец Валентин добрался до Саида, пожал ему руку, и как всегда не рассчитал свои силы, сжав отцовскую руку сильней, чем собирался. И в этот момент он почувствовал, что его улыбка из искренней превратилась в извиняющуюся. Старик сначала вздрогнул от неожиданной боли, но тут же одобряюще кивнул, возможно, его впечатлила сила молодого русского человека.
– Сильный. Это хорошо. – Этот факт действительно понравился Саиду. И он был уверен, что это единственный плюс русского мальчика. – У вас чайник закипел. – От чая бы он не отказался, на улице, для этого времени года, было необычайно холодно, даже для этих мест. По пути сюда он думал о том, как должно быть тяжело его дочке постоянно терпеть такой страшный холод. Но не ему ли знать, что человек привыкает ко всему, но ему все равно не верилось, что можно привыкнуть к такой погоде, которая длиться по полгода, а то и дольше.
Валентин, выпустив руку Саида, бросился к плите, чтобы убрать чайник, который уже на половину выкипел. Для юмора можно было бы описать, как неуклюжий, глупый, деревенский парень, обжигает себе руки, расплескивает кипяток на ноги, пляшет, вереща от боли, снимает облитые штаны и остается стоять без оных в самый ответственный день в своей жизни, перед самыми важными людьми в его жизни, показавшись настолько глупым, что самому себе становится противным. И как бы этот момент не напрашивался, у Валентина было крайне обостренное чувство самосохранения. Где бы он ни находился, что бы он ни делал, иногда у него возникало непреодолимое желание покинуть то или иное место, или не трогать тот или иной предмет, что зачастую спасало его от травм, а пару раз даже от смерти. Но в этот раз причины не трогать чайник не возникло, парень легким движением руки переставил чайник в место не такое жаркое как работающая газовая плита.
Гости и хозяева сели за обеденный стол, как раз наступило время обеда. Обычно этот стол бывает накрыт не так роскошно: