Вероятно, Алекс. Дженн Беннет
смотрит в мою анкету:
– Эге, да мы с тобой одногодки. Брайтси, Окдейл? Или, может, частная школа?
Я не сразу понимаю, что она имеет в виду.
– Осенью пойду учиться в Брайтси.
– Можно сказать, близняшки, – говорит она с широкой улыбкой, тыча пальцем в графу «Образование» своей анкеты, а когда мимо проходит еще пара новичков, делится со мной некоторыми сведениями о «Погребе»: – Каждое лето они берут человек двадцать пять. Я слышала, работа скучная, но не трудная. Все лучше чем отдраивать с дощатого настила на пляже розовую блевотину от сладкой ваты.
Не могу с ней не согласиться. В основном я заполнила анкету по Интернету, но сейчас они дали каждой из нас что-то вроде руководства и попросили подмахнуть еще несколько бессмысленных бумажек. Подписка о неразглашении сведений. Разрешение на периодическое проведение тестов на наличие в крови наркотиков. Обязательство не пользоваться музейным Wi-Fi для просмотра откровенной порнухи. А заодно предупреждение об ответственности за кражу униформы.
Грейс озадачена в той же степени, что и я.
– Конкурентный бизнес? – шепчет она, глядя на подсунутый нам на подпись листок, в котором мы обязуемся не устраиваться на аналогичную работу в радиусе шестидесяти миль от Коронадо Ков в течение трех месяцев по истечении контракта. – Интересно, а что они считают аналогичной работой? И вообще, это законно?
– Скорее всего, нет, – шепчу я в ответ и тут же вспоминаю об «ООО Нейте», который пачками выдает маме юридические рекомендации, будто она сама не работает адвокатом.
– Ладно, тогда с точки зрения права это будет не моя подпись, – говорит она со своим милым английским акцентом и царапает внизу расплывчатый, корявый автограф, после чего взмахивает в мою сторону бровями, – и если они не дадут мне достаточно часов, я тут же устроюсь в ближайший роскошный особняк, выстроенный над пещерой, какой только найду в радиусе шестидесяти миль.
Я не собиралась так громко хохотать, просто так получилось, поэтому, когда все поднимают на нас глаза, тут же подавляю рвущиеся наружу смешки, и мы обе закругляемся с бумажной работой. А когда сдаем анкеты, каждой из нас выделяют запирающийся шкафчик и дают по самому уродливому жилету, какие я только видела в жизни. По цвету они напоминают гнилой фонарь из тыквы с прорезями в виде глаз и рта из числа тех, что делают на Хеллоуин. Сейчас, на инструктаже, мы не обязаны их надевать, зато нас заставляют нацепить беджики со словами «Здравствуйте, меня зовут…» Когда мы прикрепляем их к груди, нас через стальную дверь (с надписью, напоминающей о необходимости улыбаться) скопом проводят через служебный ход в главный зал.
Он поистине огромен, и в нем звук наших шагов отскакивает от каменных стен, когда мы все вытягиваем шеи, глядя по сторонам. Вход в пещеру расположен в глубине зала, все сталактиты и сталагмиты подсвечены оранжевым светом, что только повышает степень их гадкости. Через этот внушительный холл нас ведут вперед мимо круглой стойки информации, магазинчика сувениров, который