Акционерное общество женщин. Елена Котова
куда угодно без мыла и никогда не отпускала никого, кто был ей зачем-то, хоть для самой малости, нужен. Ее можно было с одинаковым успехом считать и привлекательной, и отталкивающей, настолько ее было много.
Сергея она приворожила полностью, и Инна могла это объяснить лишь тем, что в Раисе было все, чего в ней самой не было никогда. Инне расхотелось жить, и она перестала сопротивляться недугам. Ей было даже как-то неловко требовать внимания Сергея к себе: что она может ему дать, кроме необходимости считаться с ее болезнями? Тем более по сравнению с Раисой. Так Инна и коротала свой век в давно осточертевшем особняке на Марбелье.
– Вот я и говорю, – отстаивала свою позицию Кыса, – что можно сложить из такого материала? Никакой дьявол не поможет. Безумную Аллочку в расчет принимать невозможно. Инна списанный материал, а про эту суку Раису и говорить не хочу… Но тем не менее скажу! Уж эта-то никак не могла претендовать на роль «новой жены», в отличие от шалав и длинноногих ланей, а вот поди ж ты. С другой стороны – Ирина. Согласились, не шалава она. Тогда почему ее муж бросил?
– Почему ее муж бросил – одному богу известно, с него и спрос, – сострила Катька. – Но в каком-то смысле ей повезло, что это произошло не в пятьдесят, а в тридцать и она вовремя спохватилась. Ваши аллочки, инночки и раисы – просто запущенный материал. Начать бы с ними работать с сорока, а еще лучше с тридцати, заставлять их думать. Думать их надо заставлять, понимаете? Тогда они были бы как Ирина. Или как мы с Полиной. Мы с ней уже пятнадцать лет думаем, как женщине с самой юности избавиться от страха, что молодость преходяща и что не надо сажать себе на шею мужиков, одновременно развращая их мыслью, что они – властелины мира. Просто потому, что это единственное, что мужчина хочет слышать от женщины.
– Можете и еще пятнадцать лет обдумывать, никто не запрещает. У тебя, Полина, это, понятное дело, от безделья, а Катька вроде вкалывает как мужик, откуда у нее-то силы берутся такой мусор в башке разводить?
– Пятнадцать лет – это срок, – вставила Кыса. – Дальше либо на свободу, либо замена расстрелом. Ирина, в отличие от вас, высокими материями не заморачивалась. Шарах мужа по яйцам, то есть по активам, откромсала сколько смогла, а еще мужика молодого завела. И самой веселее, и мужа позлить. А ты все ищешь какую-то глубокую основу…
– Кыса, так или иначе, из таких, как Ирина, уже «инночки», к счастью, никогда не получатся. У нее уже правильная установка: женщина сама создает правила, которые дают ей возможность быть счастливой. В отличие от Аллочки, не теряя разума, а стоя на земле обеими ногами. В отличие от Инночки – не погружаясь в трясину вечного горя. В тридцать не снесла подлянку от мужика и в пятьдесят не снесет.
– Можно подумать, что все подлянки только от мужчин, – вдруг заявила Алена, жуя яблоко. – У меня к ним особых претензий нет, ясно, что козлы, но я уже как-то приноровилась. А вот какие подлости бабы друг другу делают!
– Ой, Алена, ты меня опередила, я все ждала, чтобы