Стакан воды. Георгий Кокурин
Здесь менты сейчас. Жопа! Я, короче, с Катькой сматываю. Не знаю как ты все разрулишь.
Что ж за жесть то такая? Лариса ебанулась башкой. У меня все документы в номере. Куртка. Если менты там, то примут и меня. Если меня ищут в Питере, то вообще капец. Что делать?
Нужны ли мне эти документы то? Надо маме позвонить. Потом телефон выкинуть, если я в розыске. Главное узнать. Набираю маму. Долго гудки. Не берет. Ну, мама! Возьми ты трубку-то!
– Да. Валера. Что ты делаешь в Москве? Тебя арестовали? В Москву увезли? Отца в Москву везут. В Лефортово, – тараторила мама.
– Мама, нет. Я нормально. Сам поехал. А про меня спрашивали? – говорю я. В висках все стучит.
– Нет, ничего не говорили, Валера. Валерочка. Страшно-то как! Я плачу. Плачу и кричу. Кусаю кулак свой. Они опечатали дом. Я только шубы забрала. И из гардероба немного. Запихала все в машину и еду к маме. Выпила глицина и ещё успокаивающих. Пол-бутылки коньяка.
– Мама, крепись. Можешь мне в долг дать пол ляма? – спросил я.
– Валера, ты чего? У меня штук триста осталось. Завтра косметолог. Мне будут в лицо колоть. На сто пятьдесят штук. Кому я старая теперь нужна? Горе. Горе какое! Боже. Как мне плохо!
– Мама, успокойся. Что, первый раз? Его уже арестовывали в 2008 году. Откупились, да и все, – сказал я – скорее всего, нас слушают. Но какая разница?
– Нет, Валера, это серьезно. Это не как раньше. Сейчас все по-серьезному.
– Ладно. Понял. Пока, мам.
Часть девятая.
Снова ветер. Выпрыгнула из тачки посреди проезжей части вся в слезах. Машины сигналят. Что вы хотите! Дайте дойти до тротуара! Ветер больше не кажется мне таким приятным. Продувает мое тонкое платье. Я будто голая тут, даже ветер меня имеет, проникает холодом в тело до самых костей. Вот она, – твоя свобода, Оля. Вот тебе твои игры. К чему все это было? Что, такой замечательный секс? Ради чего? Да, поцеловал и что, велика заслуга! Он так и остался собой, никакого чуда не произошло, чего я хотела? Лучше бы так и переписывались в интернете.
Ловлю тачку с водителем кавказцем, прошу отвезти домой. Совсем уже никакого чувства самосохранения, ловить тачку с хачем, давай ещё и ему отдайся, – как раз без трусов уже! – звучит голос внутри. Бля. Что за самоотверженность.
– Милая, что такая красивая и такая грустная? – спрашивает водила.
– Ничего, – промямлила я, рассказать ему историю своего позора, а потом поутешает меня в своей Нексии… Я ещё до такого не опустилась, – думаю я. Бля, жесть. Вот дура…
Всю дорогу думала об этом. Ближе к дому вроде успокоилась.
Все, приходи в себя, Оля, ну трахнулись, ты же сама хотела. Мало ли что ему там мама сказала, он никогда не замечал, что ранит тебя, что теперь удивляться. Спокойно!– проговариваю сама себе, поднимаясь по ступеням подъезда.
Глубокий выдох – отпираю дверь. Меня встречают сын и сестра. Мы ее попросили с ним посидеть, пока нас не будет дома.
– Оля, все нормально? – спрашивает она. Блин, вот так с порога палюсь. Великая актриса, даже сделать вид не могу. У меня что, на лбу написано,